Здание местного порта выходило на
длинную заснеженную набережную, освещённую массивными фонарями,
поставленными по обе стороны от проезжей части.
Да-да, дорога тут разделялась на
пешеходную и проезжую части, и впереди на перекрёстке я видел самый
настоящий светофор, подмигивающий красным глазом.
Справа и внизу, огороженные узорной
оградой, едва заметно плескались волны, ударяющиеся о мокрую гальку
и наращивающие тонкий хрусткий ледок, справа же, укутанные тёплой
снежной шубой, росли ёлки, высаженные в аккуратном скверике,
посреди которого виднелся побитый временем памятник.
За перекрёстком поднимались первые
невысокие домики, в окнах которых празднично горел свет, а по
улицам, о диво, ездили немногочисленные автомобили.
И, кстати говоря, небольшой кортеж как
раз приближался к нам. Два мощных ролсройсоподобных лимузина, перед
каждым – по бронеавтомобилю сопровождения, и грузовик, замыкающий
колонну.
Я поймал взгляд Иоганна и безо всяких
слов понял, что мы попали. Конкретно так, надёжно и с
гарантией.
- Бежим? – прошептал я.
- Поздно, - отозвался он, - нас ждали.
Не дёргаемся.
И мы не дёргались, глядя на то, как
кортеж останавливается, как из броневиков выходят закованные в
доспехи и увешанные магическими защитами бойцы, а из грузовика
горохом ссыпаются, расходясь веером, легковооружённые стрелки, как
на нас наводят стволы пулемётов и автоматов, как воздух начинает
искрить от магической энергии.
Минуту спустя бронированная дверца
открылась и на снег примостилась длинная нога, упакованная в сапог
на высоком каблуке. За ней последовала и вторая. А после из машины
выплыла укутанная в меха девушка безумной, неестественной
красоты.
Высокая, стройная, с тонкими изящными
чертами лица, с кожей нежно-лазоревого цвета - она напоминала
прекрасное виденье, искусно загримированную топ-модель мирового
уровня, решившую зачем-то посетить убогий гадюшник, именуемый
Дамхейном.
По обе стороны от этого прекрасного
видения тотчас же замерли бронированные охранники. И, тем не менее,
на её фоне оба телохранителя казались жалкими и слабыми щеночками,
решившими пристроиться к здоровенному алабаю, измазанному волчьей
кровью. От девушки буквально разило опасностью - и это почуяли все:
я видел, как заворчала Морвин, как руки Нарендры сами собой
потянулись к клевцам, как Фотини напряглась, готовясь обрушить на
округу смерть и разрушение.