Вновь салфетка коснулась моего колена, причиняя боль и вызывая сильное жжение. Я только зубы с силой сцепила, понимая прекрасно, что грязь в ране может привести к серьёзным последствиям. Парень вдруг склонился и подул на коленку. Я охнула и глаза широко распахнула, глядя на пухлые губы, сложенные в трубочку. В груди завибрировало всё странной дрожью. Запекло остро.
А парень уголок губ приподнял в снисходительной улыбке и продолжил салфетками грязь с моих коленей убирать. Я опомнилась:
— Давайте… Давайте я сама.
Он только головой покачал, вновь уголком губ дёргая.
— Неудобно будет.
Я не нашла, что возразить. Только пальцами грязными, на которых земля засыхать начала, платье сжала. И смотрела, смотрела в красивое лицо. Идеальное. Такое спокойное и отстранённое. Будто из камня высеченное. Кончики пальцев даже покалывать стало от желания провести по острым скулам, линии челюсти и густым бровям. Изучить каждую чёрточку не только взглядом, но и руками.
Парень выпрямился, вновь в рюкзак рукой нырнул и достал лейкопластырь. Сложил влажную салфетку втрое и накрыл ей рану.
— Держи, — бросил коротко.
Пальцами стала придерживать своеобразную повязку, но сухие и горячие ладони накрыли мои руки. Сместили чуть в сторону, фиксируя в нужном положении. Божечки. Это прикосновение вызвало целый табун мурашек по коже. Я даже увидела, что моя кожа покрылась крошечными пупырышками, а светлые волоски встали дыбом. Судорожно выдохнула, глотая жадно воздух, показавшийся мне обжигающим.
Парень осторожно приклеил салфетку лейкопластырем сверху. Склонил голову и зубами его стал отрывать. Горячее дыхание опалило кожу. Я вздрогнула и покраснела. Слишком близко придвинулся ко мне незнакомый парень. Его влажные губы коснулись кожи. А меня будто током ударило. Настолько неожиданно, что я отпрянула. Парень никак не отреагировал на мой жест. Вторую полоску приклеил снизу самодельной повязки. Вновь склонился. Снова дыханием кожу опалил. Снова губами коснулся колена.
Его лицо было спокойным и сосредоточенным. Казалось, что он даже реакции моей не замечал. Так я полагала, пока он в третий раз не склонился, чтобы оторвать кусок лейкопластыря, и взгляд на меня исподлобья не кинул. Внимательный. Какой-то… жадный… Я почувствовала, как щёки окрашиваются в красный цвет. Боялась до ужаса, что он громкий стук моего сердца услышит и всё поймёт. Поймёт, как я реагирую на него.