От
страха у меня пропал голос, ноги стали ватными, и все мысли словно
ветром сдуло.
—
Что у вас тут? — сквозь кусты ко мне уже продирались
остальные.
— Да
вот смотри. Нежить поганая подкрадывалась.
—
Одна? Эти твари часто стаями бродят.
Мужики прислушались, напряженно вглядываясь в
сумрак леса, потом один из них, самый низкорослый и коренастый,
произнес:
—
Вроде как одна.
—
Что будем делать? Нельзя заразу оставлять.
—
Сожжем?
—
Ага, чтобы нас по огню выследили? Давайте разрубим и закопаем
поглубже, чтобы зверье не отравилось.
В
смысле разрубим?! Как разрубим?! Это они про меня, что
ли?
—
Ааа… ээээ, — из груди вырвался протестующий стон, и разбойники тут
же подобрались, выставив перед собой оружие.
—
Злится, тварина, нападать готовится.
Я
готовилась или обделаться от страха, или впасть в глубокий дамский
обморок, и по-прежнему не могла выдавить из себя ни
слова.
—
Так, все. Давайте, по-быстрому ее разделаем и дальше поедем, —
деловым тоном предложил тощий как жердь мерзавец, — Мы еще слишком
близко к Вроину, и у меня нет ни малейшего желания попасться в лапы
к стражникам из-за какой-то выжлы!
— Ты
прав, — сказал тот, у которого была повязка на глазу, и
хладнокровно занес меч для удара.
От
ужаса меня разбил паралич, и вместо того, чтобы заорать,
сопротивляться или хотя бы просто спасаться бегством от этих
ненормальных, я просто стояла на месте, не в силах пошевелиться, и
переводила испуганный взгляд с одного разбойника на
другого.
—
Мужики, у нее глаза голубые! — вдруг выдал один из них.
— Ты
совсем мозги растерял?
— Я
тебе точно говорю! Голубые!
Не
успела я опомниться, как одноглазый подскочил ко мне. Острием меча
уперся в живот, свободной рукой обхватил шею и приложил меня спиной
о ствол дерева так, что в голове зашумело, и перед глазами
заплясали разноцветные звездочки.
—
Брок, если поцарапает или укусит, — предостерег его ближайший
подельник, — мы с тобой возиться и выхаживать не будем. Бросим
прямо тут…
—
Заткнись, — рявкнул громила и сильнее сжал мою шею.
Я
захрипела, вцепилась руками в его запястье, пытаясь оттолкнуть от
себя, а он, будто не замечая сопротивления, продолжал всматриваться
в мое лицо.
—
Парни, а девка-то здоровая! — изумленно присвистнул он.
Конечно здоровая, только никак не пойму,
какое им всем дело до моего здоровья.