Кажется, он серьезно.
Просто поцелуй хочет, в отличие от старшего брата, которому подавай три секса за ночь.
Поцелуй за пощечину - это...это почти романтично.
Как его россказни про волка и волчицу.
Не такой уж он и скотина - решила.
- Иди сюда, - потребовала в его стиле и смело потянула за футболку к себе.
А уже в следующий миг не поняла, что случилось - он опрокинул меня на сиденье и рывком раздвинул мне ноги, задрал платье.
- Без трусиков? - выдохнул шумно, с удивлением.
Резко поднял меня за бедра и губами жадно припал к нежным складкам.
32. Глава 32
Касание теплых мужских губ там, между ног - оно меня опрокинуло на лопатки. Головой стукнулась об дверь и простонала.
- Что ты делаешь...
Он не ответил. Сильнее сжал мои бедра, почти натягивая меня на себя, горячий язык скользнул между набухших складок...
Он целует.
Втягивает в рот нижние губы и посасывает, раздвигает их языком и скользит между ними, а у меня перед глазами салон кружится, и я вздрагиваю, от каждого движения его рта.
Его щетина царапает нежную кожу.
Словно сотни иголочек ток проводят, и на контрасте мокрый язык, ласкает и зализывает, он целует напористо...
И нежно.
Если бы я только знала, как умеют мужчины. В несколько секунд лишить разума, заставить вздрагивать от каждого касания, весь мир вокруг нас стереть, будто ластиком.
Со стоном, неосознанно, вцепилась пальцами в футболку на его плечах и потянула на себя.
Я шумно дышу, он тоже. Он нехотя отстранился, зубами собирая мое платье на животе, на груди, он поднялся ко мне, лицом к лицу навис.
И я сама, зажмурившись, зубами поймала его мягкую нижнюю губу.
Упругий язык толкнулся мне в рот.
Обвила руками крепкую мужскую шею.
Вот так должно было быть.
Глубокий и жаркий поцелуй, объятия, с этого начать надо было, а теперь я потеряла голову, прижимаюсь к нему и за лаской тянусь, как за воздухом, я в его руках плавлюсь и объятия разжать не могу.
Его губы с чуть солоноватым привкусом, языком он размазывает мой вкус, меня заводят даже слабые пары крепкого спиртного, я сама не остановлюсь.
Тим укусил меня за верхнюю губу, оторвался. В расфокусе его лицо, как недописанный портрет, когда художник уже знает, что получится шедевр, и это будто только моя картина, принадлежит мне одной.
- Еще? - он негромко, хрипловато усмехнулся.
- Да...
- Нравится?