Дмитрий сочувствующе, как в последний раз, оглядел Сёму,
обронил:
– Ты тоже в маньяки подался?
– Хомяк бобру не товарищ, но всё-таки родство налицо, – ответил
первое, что пришло в голову, Сёма. Чтобы не податься искушению
скрыться в салоне, блондин покрепче сжал лямки рюкзака, поправил
самурайский меч за спиной и повернулся лицом к кювету. – Пойду
страдать за компанию и восполнять пробелы по биологии.
– Ну, молодёжь пошла, я в ваше время на крышу боялся залезть. –
на Дмитрия пролилось откровение. – А они по лесам шастают.
– А мы ещё не утратили желание бороздить просторы космоса.
Кстати, пора тебе менять автомобиль, – Скорпион протянул ключ от
старого трофейного джипа, второй год запрятанного в дебрях лесов. –
На обратном пути заедешь, поглядишь. Мне всё равно до водительских
прав ещё четыре года, а с такой погодой он совсем заржавеет. Да и
заработаю я себе. Куплю что-нибудь поинтереснее. Так что бери
Саныча, покрасьте и продавайте, заодно сдашь в утиль этот свой
броневик. И поедем мы с тобой, батя, во Владивосток за нормальной
машиной.
Скорпион не дал опомниться Дмитрию, свистнул Живчику и вместе с
Сёмой спустились в тающий холод. Дмитрий помял в руке ключ от
джипа, хмыкнул и тронулся в обратный путь.
Лабрадор Живчик, чёрный, как ночь, попал в тайгу впервые и
радостно носился меж каждого куста. Десятками собирал на шерсть
мусор и прошлогодние колючки, но мало обращал на это внимания. Его
больше интересовали полчища снующих в округе зверьков. Лохматый
охотник устроил каждому лесному жителю небольшую погоню, оглашая
лес радостным визгом-лаем, словно и не два года здоровому кабану, а
вовсе ещё щенок.
– Да мы его от колючек не отчистим, – заметил Сёма.
– Не отчистим, так побреем, – отмахнулся Сергий.
Преодолев проверочные рубежи первого десятка километров,
Скорпион сбавил шаг, давая возможность блондину отдышаться и
смотреть не только под ноги, но и по сторонам.
Сёма замер перед зимним дубом. Древо-великан, покрытый инеем,
таял при нашествии весны. Снег медленно сдавал позиции, тяжёлые
капли катились по крепкому вековому стволу под тяжестью гравитации.
Картина впечатляла, словно некий волшебник взмахнул палочкой и
остановил старания дерева избавиться от комьев снега.
– Эта тайга не так уж и плоха, – обронил розовощёкий Сёма, не в
силах надышаться сладким воздухом.