– Где наш утренний кофе? – ярится сестра у основания чердачной
лестницы, когда я наконец выхожу на площадку.
Она в розовом пеньюаре, щедро отделанном кружевами и рюшечками,
что делает её больше, чем обычно, похожей на поросёнка.
– До скольких ты спать собираешься?
– А спросить, не заболела ли я, в голову не приходит? –
срывается у меня с языка.
– Что-о-о?
Щёки Паэллы стекают вниз из-за отвисшей челюсти, а глаза
выпучиваются. Оказывается, они карие. Надо же, не замечала.
– Ма-а, Айка дерзит.
Из гостиной раздаётся гортанный голос мачехи.
– Пришли её ко мне.
– Слышала? – победно улыбается Паэлла, и её толстые щёки,
подпрыгнув вверх, снова превращают глаза в щёлочки. – Иди давай.
Мама объяснит тебе, как надо вести себя с господами.
– Кофе принеси с выпечкой, – приказывает мачеха, едва я
появляюсь в дверях гостиной.
Госпожа Фецилия возлежит на оттоманке с очередным любовным
романом в руках.
Никаких иллюзий о том, что выговор отменяется, у меня нет. Вот
сейчас принесу ей кофе, и мне всё объяснят: и что кормят меня из
милости, и что я должна быть благодарна.
Спускаюсь на кухню, не сильно торопясь.
Меня окутывает тепло от печи. Запахи корицы и ванили щекочут
нос. На столе – почищенные и нарезанные на дольки яблоки, рядом –
большая деревянная миска, накрытая белым полотенцем. Судя по горке
над ней, тесто уже поднимается.
Возле плиты хлопочет Лина. При виде неё у меня неожиданно
перехватывает дыхание. В голове возникает жуткая картинка, на
которой моя Лина лежит на полу в смутно знакомой комнате,
высушенная, словно мумия.
– Что с вами, госпожа? – ласково спрашивает самый родной для
меня человек. – Вы словно привидение увидели.
А я даже ответить сразу не могу: так сжалось горло.
Откашливаюсь.
– Всё в порядке, а ты как? Здорова?
Не могу удержаться, делаю шаг вперёд и обнимаю Лину. Мне
необходимо почувствовать её тепло, то, что она живая. Что за бред?
С чего ей не быть живой? Она ещё совсем не старая.
– Ну что вы, госпожа, – растроганно шепчет Лина, стоя с
разведёнными в стороны руками и стараясь не испачкать меня мукой. –
Не ровён час, увидят да госпоже Фецилии доложат. Не положено вам со
слугами фамирья... фамильяр… ну вы поняли.
Я отстраняюсь и шмыгаю носом.
– Я и сама могла ей кофию наверх подать, так ведь вы опять
голодной останетесь. Вот скушайте. Только поджарила.