— Да я не про клуб. Про тебя там Вика спрашивала…
Мм, Вика хороша. Но даже если с ней снова встречусь, то на утро не проснусь с «трезвой» головой, по-прежнему о ней буду думать. Это как белый день ясно мне уже сейчас. Мне это не нужно. Мне другое нужно. Другая.
— Передавай ей привет. Ладно, до связи. Неудобно говорить за рулем.
3. Глава 3.
Два дня прошло с того нашего короткого разговора. Думал уйти в дела, попробовать переждать свое тупое состояние, перетерпеть обострение, но вот уже почти на ночь глядя гоню по трассе в сторону района, в котором еще ни разу не бывал. А ведь я в этом городе родился и вырос.
Хочу правду знать. За ней и еду.
Разумова живет в старой девятиэтажке, у черта на рогах, у ее дома всего один фонарь, а рядом автобусная остановка, на которой, думаю, она и садится каждое утро, чтобы ехать на свою лакейскую работу.
У ее подъезда компания. Парни, девчонки, всем явно нет восемнадцати. Сидят на лавках, галдят. А чем еще заняться вечером в таком захолустье?
Набираю номер ее квартиры, делаю вызов. Сейчас-то она должна быть дома.
— Да, Лесь, — отвечает ее голос. — Поднимайся.
Дверь пиликает, и я спешу ухватиться за нее и войти в подъезд.
Она подружку, похоже, ждет. Как я вовремя. Если зовет к себе подружку, то значит никакого парня отродясь у нее там нет.
Поднимаюсь на ее этаж, но перед тем как нажать на дверной звонок, делаю глубокий вдох и выдох. Она распахивает дверь буквально через несколько секунд, крича перед этим «бегу-бегу!».
— Лесь, прости я...
При виде меня ее глаза нереально округляются, становятся еще больше чем в кафе, когда я ее тронул, задыхаться начала бедная, очевидно ее накрыла паника.
— Т-ты…
Знаю, что следующее она попытается сделать, и я готов к этому. Принимаю удар на ногу, когда она решает захлопнуть дверь.
— Уйди! — кричит она. — Убери ногу!!
Орет как резаная, истерит сумасшедше, напрочь оглушая меня, и тогда мне приходится конкретно перейти черту. Вторгнуться на ее территорию, чтобы успокоить.
— Как ты смеешь?! — продолжает кричать и делает рывок из прихожей, но я перехватываю ее за руку, притягивая к себе эти трепыхающиеся пятьдесят килограмм. — Пусти меня! Ненормальный! Маньяк! — выпаливает мне в лицо.
— Почему тебя твой парень от меня маньяка не защищает? — скалюсь. — Где же он?
Полина перестает дергаться в моих руках, а по ее правой щеке скатывается одинокая слеза, отчего я мгновенно ослабеваю хватку, но она не вырывается, лишь смотрит затравленно. Ей страшно. А я идиот. Надо успокоить.