— Ладно, спокойствие, только спокойствие.
— Да, успокаивайся. Смотри, как красиво, свечи, море светится. А
вон кальмар приплыл, кстати.
Я повернулась так резко, что сап-доска покачнулась. Свечи
моргнули. Один из бокалов звякнул о бутылку, я же едва не рухнула
за борт вместе со стулом.
— Хочешь поплавать? — совершенно нормальным голосом уточнил
Сергей, когда волнение успокоилось.
— Мечтаю. Юмор у тебя, я доложу…
—Нормальный у меня юмор. Кальмара видишь?
— Ага. Может, мы его как-нибудь достанем?
— Нет, ну я, конечно, могу нырнуть, но получится ли у тебя
зажарить его на свечах?
— Лови! Подкопчу и заставлю съесть!
Мы посмотрели друг на друга. И в выражении лиц, в изогнутых в
недоумении бровях так и читалось: мы идиоты. И шутки у нас
дурацкие.
— Не выходит романтика, да? — первым задал вопрос Измайлов.
— Ага. Так это всё странно. Взрослые, ведь, люди.
— Сложно переключиться с детско-юношеских воспоминаний на
реальность.
— Вот! Именно! — поддержала я. — Слушай, давай уже к берегу. Не
думала, что скажу это, но в романтической обстановке мне с тобой
ужасно неловко.
— Нужно было поехать в батутный центр.
— Угу.
«Да уж, Эля, роковая женщина, ты так замуж никогда не выйдешь»,
— прокомментировал внутренний голос.
Хотелось отмахнуться от него, но как? Я действительно всё сама
испортила. Ещё и смущалась регулярно. Разговор не клеился.
Что тебе не так, что? Хороший ведь мужик. Красивый, видный. И ты
ему понравилась, даже шутит про женитьбу…
—Так-так-так, давайте, мы вас ждём! — прокричала с берега
фотограф. — Начинайте целоваться!
Я беспомощно посмотрела на Сергея. Целоваться не хотелось. На
кухне хотелось, в машине тоже. А здесь — нет.
— Встань, — шепнул он.
Я поднялась, посмотрела вопросительно. Не знаю, уловил ли он в
полумраке этот вопрос, но тут Измайлов подхватил мою руку и
поцеловал её. Нежно, изящно, как-то очень по-доброму. А затем
перевернул, и горячие губы коснулись моего ледяного запястья. Я
немного замёрзла, но не хотела его беспокоить такими мелочами, хотя
плед лежал за его спиной.
Поцелуй обжег. Тело вспыхнуло огнём, согрелось, расслабилось.
Оно лучше знало, что ему нужно, и не было склонно к моральным
терзаниям. Но здесь чужие люди. Это уже не наш остров.
—Достаточно, дамы. Благодарю вас, — поблагодарил Измайлов, сошёл
на берег и подал мне руку. — Домой? Или хочешь фотосессию?