Когда половина икры была съедена, ребра обглоданы, а первая бутылочка пива выпита, Виктор помыл руки и взялся за блокнот. Он не забыл, что нарисованные накануне две сцены на берегу водохранилища утром оказались словно бы кем-то перерисованы, что он стер картинки ластиком, а вырванные страницы сжег. Потому и не спешил открывать блокнот: вдруг и с новыми рисунками случилось нечто подобное.
А когда открыл, едва не поперхнулся холодным пивом из второй бутылки. Он помнил, что запечатлел эпизод, в котором Волохов одной рукой беззастенчиво лапает Инессу, а в другой держит бутылку коньяка. Далее по тексту он практически насилует женщину, и Инессе приходится терпеть эту так называемую вербовку.
Саму сцену насилия, помня просьбу писателя не увлекаться порнушкой, Виктор рисовать не стал, хотя у него это неплохо бы получилось. Но сейчас на листе блокнота была именно порнография, причем не соответствующая сюжету романа. В отличие от текста, на рисунке Инесса была «госпожой»: оставшаяся лишь в бюстгальтере и очках, она, очень довольная, оседлала Волохова, словно наездница усмиренного жеребца.
Виктор приложил холодную бутылку ко лбу и перевернул страницу. Картинка, нарисованная несколько часов назад, была в два плана: на ближнем болтался в петле только что повешенный мужчина, на дальнем – девушка со связанными за спиной руками стояла на коленях перед Волоховым и выкрикивала проклятия палачам. По тексту табуретку из-под ног директора базы выбили после того, как его жена отказалась добровольно выполнить похотливые требования боевиков. Повесив мужа, те для начала Людочку избили, затем стали по очереди насиловать.
Теперь на ближнем плане директор базы был жив, но со все той же петлей на шее сидел на крыльце гостиницы, обхватив голову руками, а балка, к которой был привязан другой конец веревки, оказалась сломанной. На дальнем плане мужчина в камуфляже стоял, широко расставив ноги и задрав голову, а Людочка уткнулась ему головой в пах.
«Вот оно как! – Виктор приложился к бутылке. – А в блокноте сюжетец-то изменился. И не просто изменился. Директор чудом спасается, а его жена, чтобы палачи не придумали новую казнь, исполняет все, что от нее требуют. Получается, блокнот и нарисованные в нем персонажи живут своей собственной жизнью?»
Он принялся перелистывать страницы. Рисунки изменились на каждой. Днем он нарисовал лодку с веслом, у которого только что отстрелили лопасть, теперь эта лодка была наполовину затопленной, а спиннингист вместо того, чтобы ловить рыбу, лежал в ней навзничь, с окровавленным лицом.