Двое ученых некоторое время обсуждали проблему, рассматривая разные исходы. Подобно умелому адвокату, Фейнман придумывал веские аргументы для каждой из возможностей, едва не доводя Уилера до бешенства. Тот спрашивал коллег-преподавателей, но их мнения были самыми разными.
Ну да, разгадать загадку, связанную с садовым оборудованием, – это не ракету спроектировать.
Устав от теоретизирования, Фейнман решил внести ясность в проблему, построив собственный маленький разбрызгиватель из стеклянных трубок и резиновых прокладок. Занялся он этим в комнате с циклотроном, где хватало воды, а чтобы создать давление, необходимое для всасывания, он использовал местный запас сжатого воздуха.
Постепенно Ричард повышал давление, но ничего не происходило, и наконец он открыл вентиль на полную. Бум! Аппарат взорвался. Куски стекла и брызги разлетелись по циклотрону, намекая на большую уборку. Начальство физического факультета сделало Фейнману выговор и запретило ему появляться в лаборатории.
Дебаты по поводу задачи с разбрызгивателем затянулись на долгие годы, и шли они в самых разных местах. Учитывая множество практических параметров самого устройства и окружающей среды, таких, например, как турбулентность жидкости, удалось показать, что возможны оба исхода.
Любопытство Фейнмана никогда не ослабевало и касалось не только физического мира, но и того, как тот связан с реальностью человеческого опыта. При этом он мало ценил спекуляции, основанные на голословных размышлениях, интуиции или чувствах. Все значимое должно быть доступно проверке, считал он, иначе зачем тратить время на бесплодные раздумья?
Смесь антиэлитизма и мачизма, сохранившаяся со времен скромной жизни в университете Массачусетса, могла частично питать его презрение к ненаучной эрудиции. Ричард с ужасом думал, что другие могут увидеть его изнеженным декадентом, маменькиным сынком. И хотя он любил читать, он боялся показаться книжником, гиком от науки, ботаником или «очкариком», как сказали бы тогда.
Отсутствие способностей к спорту, к такому, например, как бейсбол, делало ситуацию только хуже. Конкурсы по математике не могли служить основой для авторитета среди сверстников.
Фейнман испытал большое облегчение, когда завел подружку, Арлайн Гринбаум, приятную в общении, но напористую и целеустремленную художницу из городка Седархерст в штате Нью-Йорк, поскольку тем самым доказал всем, что он настоящий мужик. Она называла его «Рич», в то время как остальные – «Дик», он же именовал ее «Путци». Они поддерживали романтические отношения все время, пока Ричард учился в Массачусетсе.