— Хочешь сказать, летописи лгут? Ты, весь такой хороший, был
неправедно свергнут? — Голос Анелита отдавал ненавистью. Как я мог
такое не почувствовать, когда встретился с ним впервые… — Я уже
говорил, Светозар. Хороших правителей…
— Не свергают. Помню.
Ощипывать дичь не стал. Просто спалил перья, выпотрошил, промыл,
насадил на вертел и принялся медленно вращать. Мясо быстро
зарумянилось, выступил сок.
В животе заурчало.
— Я был строгим, да. Но не ужасным. — Поймал себя на мысли,
будто сам перед собой оправдываюсь. Откуда-то вдруг появились
сомнения. — Я сумел объединить человечество в борьбе с демонами. Мы
загнали тварей в самые отдалённые уголки. Вглубь лесов, болот, в
труднодоступные части гор. Они до сих пор там прячутся и лишь
изредка осмеливаются высунуться. Это всё моя заслуга!
Аромат жареного мяса всё сильнее тревожил желудок. Краем глаза
заметил, как Алексей сглотнул, и даже Анелит отвёл взгляд. Тоже
голодные.
— Да, ты прав, — вдруг согласился северянин, всё ещё смотря
куда-то в сторону. — Сражения с демонами у тебя никто и не отнимал.
Но что было потом? Когда империя окрепла, ты начал притеснять
народы, казнить людей сотнями, тысячами. Ты…
— Не я! Думаешь, император подписывает каждый указ в империи?
Даже в какой-нибудь захудалой деревушке? Судьи начали карать, не
разбираясь. Палачи работали, не думая. Кровь невинных…
— На твоих руках! — взорвался Анелит. — Даже до захудалых
деревушек дошёл ужас перед тобой. Судьи под страхом смерти
предпочитали казнить — так хоть никто не пожалуется. Палачи… палачи
никогда не думали. Им что бездомного рубить, что честного
горожанина. Думаешь, Анелия не защищала тебя в своих посланиях?
Думаешь, я не знаю, что она была пленена тобой не телом, но
душой?!
Куропатки почернели. Вертел я уже крутил, не задумываясь, но в
душе будто узел скрутился.
— Лю… Светозар… — тихий голос Златы заставил всех обратить на
неё внимание. — А ты уверен, что был хорошим императором?
Я не ответил.
Мясо напрочь сгорело, да и аппетит пропал. Махнул, выкинул
вертел на улицу и подошёл сумке, которую оставил неподалёку.
— Анна так не думала… — пробормотал сам себе, доставая записку,
оставленную в Истоке Стрига.
Кстати, об Истоках.
— Где Сварг? — обернулся я к Анелиту. — Говори, северянин. Сам
же сказал, что я жесток и беспощаден.