Меч, конь и быстрый корабль с припасами на неделю вперёд — всё
что мне нужно для счастья!
Но я не возражал. Несмотря на все заботы, настроение у меня
оставалось приподнятым. Мне нравилась такая жизнь. Путешествовать,
сражаться, отдыхать, заводить друзей и врагов.
А в парус дуть всё равно Батуру, так что ещё один корабль на
привязи меня не особо заботил.
Пока соратники занимались своими делами, я заглянул во двор
Анелита и застал его опустевшим. Похоже, северянин успел добраться
до Традбурга раньше нас. Собрал вещички и скрылся в неизвестном
направлении, наверняка захватив с собой жену и сокровища из
замка.
Надеюсь, это так. Анелит до сих пор успешно справлялся с
хранением наследия своего рода. Наследием Анны. И как бы мне не
хотелось присвоить всё себе, у него было куда больше прав на её
записи.
Хотя, признаюсь, кое-что я всё-таки прихватил.
Наступила ночь. Последняя в Традбурге. Утром мы отплывём на
Север, а пока все отдыхали.
Я же забрался на крышу постоялого двора. Поудобнее разместился
возле трубы, от которой ещё исходило тепло, зажёг на кончике пальца
небольшое пламя и открыл книжку в кожаном переплёте. На котором
удалось разобрать надпись «Последний».
Последний дневник Анны.
Пальцы почему-то задрожали. Первая страница оказалась без
текста, на развороте была нарисована семья из пяти человек. Во
взрослой женщине с тёплой улыбкой, обнимающей двух сыновей и дочку,
я узнал Анну. Рядом стоял мужчина из северян. Рисунок сохранился с
поразительной точностью. Наверное, чернила содержали магию, как и
пергамент в переплёте.
В сердце почему-то защемило. Тени играли на мелких трещинах
бумаги, и люди с рисунка иногда казались ожившими. А я всё никак не
решался перевернуть страницу.
— Нам надо поговорить.
Голос Алексея оторвал меня от дневника. И, наверное, я в
какой-то мере был ему за это благодарен.
— Давай поговорим. — Я аккуратно закрыл книгу.
Алексей уселся на коньке крыши, брякнув по черепице сапогом.
Ночь была лунной, и я мог хорошо видеть очертания его задумчивого
лица.
— Лют… Он ещё…
— Не знаю. Однажды мне явилось его воспоминание, но больше
никаких следов его души не было.
— Это случилось в ту ночь?
— Да. Он призвал меня. Не уверен, знал ли он, что моя душа
займёт его тело, но сделанного не вернуть. Судя по тому, что я
понял, он всю сознательную жизнь стремился к чему-то…
подобному.