*
– Мамуля, ты где, алло? – помахал Андрей руками перед глазами.– Почему сама не ешь, хотя бы чайку попила.
– Да-да, Андрюша,– очнулась, словно, ото сна, Клавдия Ивановна.– Сейчас и я попью чаю. Я не голодна. А ты молодчина, что все съел, еще котлетку хочешь?
– Спасибо, вкусные, но достаточно.
После ужина Андрей прошел в свою комнату. Включил музыку.
И, похлопотав с мытьем посуды, Клавдия Ивановна робко приоткрыла дверь в детскую.
– Можно к тебе?
– Входи, зачем спрашиваешь?
– Поговорить, сын, надо. Чует мое сердце, что ничего доброго тебя в этой Сибири не ждет. Может, передумаешь? Тревожно мне.
– Нет, мать, решено, окончательно и бесповоротно. В понедельник я уже должен быть на месте. Лететь самолетом придется. С пересадками.
– Это же, сколько километров отсюда?
– Не знаю, все пять-шесть тысяч наберется. Завтра пойду за билетами, там все и выясню.
– Значит, не передумаешь?
– Нет и нет. Вопрос решен. Я Диму предупредил. Кстати, спроси у тёти Кати, может, что передать захочет? Или у Ларисы, жены его.
– Спрошу обязательно.
Клавдия Ивановна как-то сникла, вздохнула: « Господи, помоги моему сыночку».
И вышла из комнаты.
«Останусь одна. Обоих отпустила. Получается, что сама лишаю себя радости семейного счастья и добровольно надеваю на себя тогу одиночества».