,—пояснил
Барбоскин.
— Ага, служит,мать его. Выродок.
Вместо того,чтобы защищать мирное нас… —снова начал
Иван,но под грозным взглядом Барбоскина умолк.
— Ваня, если бы не Фрол с его казнями,
как думаешь,что было бы с жителями Ленска? —спросил Барбоскин,
но Иван лишь потупил взор. — Вот именно. Ничего хорошего.
Фрол,конечно,предатель, но он хоть
как-то сдерживал этот сброд.
Ого. Вот так новость.
Выходит,Фрол был своим среди чужих? Теперь
понятно,почему он без зазрения совести сжег того бедолагу.
Нет, я не одобряю подобных методов, но теперь в его действиях хотя
бы прослеживается логика. А ещё мне понятно,почему уголовники
боятся и ненавидят Фрола. Ведь он не из их племени и избавится от
любого из бандитов без сожалений.
Хммм… Помнится,Петрович
говорил,что Фрол паршиво ими руководит. Это сомнительное
заявление, так как уголовники-народ своевольный,
попробуй ими поруководи. Но даже так возникает резонный вопрос.
Фрол действительно бездарный командир,или это
спланированная диверсия?
Если диверсия, то
получается,что Фрол всё это время специально сокращал
численность уголовников,подталкивая их уйти из Ленска? Проклятье.
Как же всё сложно. Полутона между чёрным и белым порождают
моральные дилеммы. Фрол уголовник, убийца и клятвопреступник-сдерживающий убийц, насильников и садистов. Кто он?
Добро или зло? Сейчас об этом бесполезно думать.
Я схватил Санёчка за шиворот и поволок
его к кабине вездехода. Открыл дверь, зашвырнул его на пассажирское
сиденье. Ох,и тяжелый же он. Елесправился. Обошел
машину и залез на водительское сидение. В кабине пахло
куревом и потом;засаленный руль с потёртостями на коже,
на лобовом стекле висит фотография пышной дамы,оголённой по
пояс.
На панели рация мигает красным и
зелёным, а из неё льётся усталый голос.
«Ш.Ш.Ш. Шермейка, на связь. Шермейка,
на связь».
Через секунду послышался хриплый
бас.
«Чё там эти черти?
Опять,поди,нажрались?”
«Да ну, с ними же Фрол. У него хрен
проскочишь».
Санёчек услышал знакомые голоса и стал
зыркать то на меня,то на рацию. Я вздохнул и потянулся к
мане. В воздухе из снежинок сплелись три ледяных иглы и направились
в сторону дрессировщика. Одна игла смотрела ему в глаз, вторая
опасно приблизилась к шее, а третья уткнулась в район
сердца.
— Давай кое-что
проясним,—сказал я стальным
тоном и выключил рацию. — Выкинешь какую