— Привет, Райн, — я жестом попросил
подвинуться сидевшего рядом с другом парня и сел на его место.
— Ирдес, — кивнул Райн заторможено. —
Ребята, это мой друг и названный брат, я вам о нём
рассказывал...
Какой-то дикой усталостью веяло от
друга. Неправильной, болезненной усталостью. Будто подтверждая мои
мысли, Рейдер тяжело закашлялся.
— Тот самый, совершенно безбашенный
псих, который офигенно на гитаре играет и «голос как у бога»? —
весело уточнил один из сидящих по ту сторону костра.
— Умеешь же ты рекламу сделать,
Рейдер, — со смехом фыркнул я.
У одного огня собрались шесть
человек. Всем не больше двадцати пяти, две девушки и четыре парня,
считая меня — пять.
— Парень, сыграй! — тут же наперебой
посыпались просьбы.
— Пожалуйста-пожалуйста, — одна из
девушек, сероглазая, с милым, вздёрнутым носиком и светлыми кудрями
подвинулась поближе, доверчиво заглядывая в глаза. — Райн так
рассказывал, что я умираю от желания тебя услышать!
Ага. А ещё я красавчик и обаяшка,
каких поискать. Вон как ревниво сразу ближайший «самурай» смотреть
начал. Он явно имел на кудряшку виды.
Мне даже добыли гитару.
— У меня своя, — отказался от гитары
я, сдаваясь под умоляющим взглядом серых глазок. И достал мою
чёрную красавицу. Металл обжёг холодом. Как всегда, когда касаешься
только вытащенной из ниоткуда вещи.
Перебрал струны, задумался. На душу
легли две песни. И обе — не самые весёлые. Поколебавшись, я выбрал
менее жуткую.
— Я среди байкеров недавно, —
произнёс я. — Первый раз на такой большой тусовке. Это, пожалуй,
самая верная песня, способная выразить последние дни.
Привычно подстроил струны. И заиграл.
Люди смолкли, но я это едва заметил...
Боль моя, подними меня
Дай мне силы быть высоко, словно птица.
Мир пустой за моей спиной,
У меня теперь воли нет возвратиться.*
#Северный Флот — Вперёд и вверх
Ещё звучали последние аккорды, когда
я повернулся и посмотрел на друга. Он сидел, скрестив ноги, плечи
сгорбленны, голова опущена, глаза закрыты. И чуть раскачивался из
стороны в сторону. Нечёткой, рваной амплитудой.
Хлопнув рукой по струнам, я одним
движением убрал гитару в личное пространство. Бесцеремонно схватив
тёмного одной рукой за волосы на затылке стянутые в хвост, другой
за подбородок, заставил поднять голову, чуть повернув к себе. Он не
открывал глаз, беззвучно и едва заметно что-то шептал. Бело-серая
кожа с отчётливо видимыми синими прожилками. Оттянув веко я
убедился, что глаза закатились. Та-ак. Вариантов у происходящего с
тёмным, приближающимся к черте инициации, не так уж много.
Попробуем исключить наиболее смертельные.