– А не подскажьете ли, где можно найти в этом доме дворьецкого? – с важным видом произнес француз.
– Кого-кого? – через плечо буркнул полицейский. – Какие еще дворьецкие в доме? В доме домовые! А дворецкие – во дворе! А ну, не толпитесь на лестнице, кому говорю?!
Француз учтиво поклонился и отправился за угол.
За столиком известного трактира Компаньон и Рыбин уже ожесточенно кромсали столовыми приборами совершенно резиновой консистенции бифштексы. Рядом стояли запотевшие кружки с пивом.
– При всем уважении к этому заведению и к трактирщику лично, – сказал Компаньон, неистово терзая непослушный бифштекс, – боюсь предположить, что эти бифштексы сделаны… эммм.. из конины.
– Господь с вами, уважаемый, – невозмутимо произнес Рыбин, вытирая платком уголки рта, – конина в этом заведении закончилась на прошлой неделе. Сейчас в ход пошли, скорее всего, телега, оглобли и возница, – с каменным лицом пошутил он.
Компаньон поперхнулся, вытаращил слезящиеся глаза, судорожно схватил кружку и надолго присосался к ней.
– Я вижу, вы закончили трапезу, – продолжил Рыбин. – Какие у вас есть измышления по поводу нашего дела?
– О том же я хотел спросить и вас, поручик…
– Ну что ж. Выскажу свои предположения. Собственно, пока ничего не ясно. Слишком мало информации. Осмотр места преступления практически ничего нам не дал. Возможно, это жестокое самоубийство. Вполне может быть, что наш скорняк взял на себя непосильную ношу в виде большого числа заказов, да еще каких! И, осознав, что справиться с ними он не в силах, нашел самый простой способ разрешения проблемы…
– Но позвольте! – перебил его Компаньон. – Метод убийства…
– Да, согласен, метод он выбрал не самый удачный. Куда проще было бы пустить себе пулю в висок… Но это всего лишь одна версия. Причем, нужно заметить, совершенно идиотская, сродни такому же безумному предположению господина дю Буржуа об убийце-дворецком. Склонен полагать, что есть еще и другая, более реалистичная.
– Да, какая? – Компаньон уже допивал пиво.
– Возможно, в городе объявился маньяк-убийца. Ценные вещи и денежные ассигнации скорняка были на месте, то есть, это не было ограблением. Если отставить вариант самоубийства, то можно предположить, что убийство было с целью удовлетворения не материальных, но каких-то духовных потребностей.