В этом также вряд ли содержится что-либо необычное. Не зря считают, что у каждого есть небесные ангелы-хранители, хотя человек может и не видеть их.
Своих ангелов Егоров впервые увидел, когда выбрался из материнской утробы, очутившись в холоде и неуюте. Они летали по хирургическому отделению и распевали песни. Обычные люди слышат такие звуки перед смертью, а музыканты – при рождении. Ангелы пели ему еще целый месяц, прилетая через форточку из Нескучного сада. От восторга младенец делал под себя.
В таких случаях мама Егорова прогоняла ангелов веником и будила папу Егорова.
Просыпайся, Николай, говорила мама, грей воду, твой снова обосрался.
Они его называли «наш говнюк». И будто бы Егорову, который висел на руках отца над океаном мыльной воды, запомнилось унижение. Особенно когда его шлепали по розовой попке, как педика, приговаривая: ух, какой!
Ему хотелось самому, без помощи отца, встать на дно лохани, разогнуть спину, распрямить рахитичные ножки и заявить миру что-нибудь жизнеутверждающее. Например: аз есмь человеце!
Но другое дело – покровители земные, так сказать, опекуны, особенно если речь идет о стране, которая занимает шестую часть суши общего пользования (ничего себе!).
Здесь у каждого должен быть свой опекун, которому и платят зарплату, чтобы он следил за равновесием противоположностей.
Иначе что же начнется? Ничего толкового, лишь путаница и неразбериха.
Союз опекунов – что-то вроде масонской ложи или ордена тамплиеров.
Опекуны считают, что мир делится на две половины. Одну составляют они, рыцари правого суда, а другую – подозреваемые. То есть все остальные. И если уж ты хоть раз нашкодил и попал в поле зрения опекунов, можешь быть уверен, о тебе не забудут.
Кстати, когда Егоров нашкодил, он тотчас был замечен Кошкиным.
Плюнуть бы музыканту на опекуна да забыть о нем, как о неприятном факте биографии.
Однако ж не выйдет забыть. Куда Егоров со своей трубой – туда и Кошкин с наручниками.
В этом, между прочим, видится ярчайшее проявление закона непрерывности материи и закона пар уравновешивающих друг друга сил матери-природы.
Так что Егоров в затрепанном номере не стал ждать, пока грянет час расплаты за номер.
Он сдал ключи и выдвинулся на вокзал.
В кармане позванивали несколько монет: не то что билета на поезд, даже минералки не купишь. Он рассчитывал, что сыграет на трубе, и ему, как обычно, помогут.