– У вас – быть может, – отвесил
дед свое суждение.
Хм… Что это за бред про «часть меня»?
В смысле, мы неразделимы? Это что, такое поэтическое сравнение?
Хотя у посла это звучало просто как констатация факта. И снова он
ввернул это странное выражение про «приоритетное право».
– Дедушка, позвольте задать
вопрос! – подал голос брат.
– Что еще? – не понравилось
тому вмешательство младших в разговор.
– Это все-таки моя сестра. Все,
что происходит, касается и меня тоже. Что за приоритетное право, о
котором толкует господин посол? – спросил Эрик.
– Я бы тоже хотел услышать
ответ, – влез папа.
– И я, раз уж я тут, – ввернул
слово контр-адмирал Несс. – Это и моя племянница тоже. Как можно
что-то обсуждать, не понимая до конца? Между нашими народами
установлены дипломатические отношения и не ведется война, но как
знать? Вдруг что-то изменится, – улыбка военного была холодна, как
лед. – Что тогда будет с Хельгой?
«О, дядя…»
Да, он прав, как всегда прав. Хрупкий
мир может легко смениться войной. Тем более что уже не секрет, что
в интересах торговой ассоциации рассорить нас с пришельцами. Но
отчего он и все остальные лезут не в свое дело?! Почему??? Я была
против.
Посол переводил взгляд с одного на
другого и медленно, неглубоко дышал. Мне даже показалось, что ему
нехорошо. Потом я поняла, что он просто старается глубоко не
вдыхать. Должно быть, воздух в тесном помещении внезапно
перенасытился людскими эмоциями…
– Отвечаю брату моей женщины, –
ответил Хаоли Этти. – Женщина решает.
– Решает что? – заинтересованно
продолжал допытываться Эрик.
– Все.
Эрик сначала растерялся, а эхом
повторил:
– Все-все?
Посол молча кивнул. Кажется, он был
чем-то втайне очень доволен. Потом сощурился и, как будто
оправдываясь за свой поступок, добавил:
– Такой редкий случай и большая
честь! Я просто не мог не воспользоваться. Доктор Рагнарссен всегда
может передумать, но я сделаю все, чтобы этого не
произошло.
Посол вел себя так, будто сорвал
джек-пот в лотерее. Теперь я поняла, почему мой статус неверно
перевели в словаре как «трофей». Еще бы повесил на грудь, как
орден, чтобы хвастаться перед другими.
– Хельга, – совсем, как в
детстве, ткнул меня под бок Эрик. – Кажется, он еще не совсем для
нас потерян.
– Эрик! – разозлилась я на свое
живое отражение.