А потом черные угли вспыхнули
звериным взглядом в ночи, и я увидела на месте черного кита Хаоли
Этти. Серебристая лайка-хаска с несвойственной ей агрессией пришла
на выручку белому киту. Пес с безрассудной яростью кидался в атаку,
вырывая куски плоти у черного кита.
Красное на черном… Красиво и ужасно.
А еще ужаснее был крик умирающего кита, который выбросился на берег
моей памяти. Белый кит, оставшись в одиночестве, недолго
наслаждался долгожданной свободой. Он подплыл к самому берегу и
тоскливо запел о том, чего не вернуть.
Окровавленная лайка сидела у самого
края полыньи. Она слушала, слушала, а потом тоже запела, поднимая
морду к небу. Вой уносился ввысь, в глубокую бархатную черноту,
усыпанную бисером звезд.
Льды давили и сжимали полынью,
которая делалась все меньше и меньше. Обеспокоенная лайка бегала
вдоль кромки и била лапой по тонкому льду.
Тут вдали показалась человеческая
фигура. Никогда до этого в моих снах не было людей. Я узнала его.
Док Фредриксен!
Отчего-то он был не в зеленой
спецодежде, а в белом, как и весь окружающий мир. Но его руки! Руки
настоящего художника, мастера своего дела. Без перчаток,
артистичные и такие же нетерпеливые, как и он сам. Док не боялся
запятнать себя кровью, ведь потом ее можно смыть с ледяной
купели.
Чего он хотел? Вскрыть и посмотреть,
что внутри? Или просто освежевать и снять кожу? Что будет, если кит
лишится шкуры?
Пес повернулся к чужаку и угрожающе
зарычал. Кажется, он защищал кита от всего мира. Доктор, не обращая
внимания, невозмутимо достал из футляра ланцет и начал
препарировать китовые останки, лежащие на льдине…
***
Утром мы с мамой встали пораньше,
чтобы приготовить завтрак.
Дедушка с аппетитом наворачивал
мисо-суп с рисом, папа и брат – сэндвичи с кофе. Я же ограничилась
чашкой кофе, такого крепкого и сладкого, что глаза сами собой
открылись навстречу новому дню.
Потом мы убрали со стола. Мама
собрала остатки трапезы в бенто и вместе с отцом отправилась на
флаере в столицу. Эрик ушел работать на второй этаж, заменив у
терминала маму.
– Хельга, – остановил меня
старик.
– Да, дедушка!
– Побудь еще немного со
мной.
Я налила еще кофе, уселась рядом и
приготовилась слушать.
– Ты долго отсутствовала, –
сказал он.
– Да, дедушка, – кивнула я.
– Я дал тебе достаточно времени
побыть самостоятельной, – продолжил дед. – И в результате чуть не
потерял тебя!