Отведённое время вышло, дверь распахнулась, и кабинет медпункта снова заполнили бойцы во главе с Лалом. Высокий, спортивный, темноволосый – он грозно смотрелся на фоне стерильного цвета стен и строя своих ребят. Второй бригадир подошёл ко мне и приказал подняться, назвать своё имя. Глядя в его серые глаза я отрапортовала точно по инструкции.
Лал Чемеч лично ревизовал меня через «Империум» – прибор для проверки телепатического состояния ментального доминанты. Лал не сдал меня, увидев зашкалившие показания, а лишь поймав мой взгляд, едва заметно кивнул. Вслух для протокола он бросил, что мол всё чисто и замечаний нет. Далее – следовала отправка на допрос в Обитель Ордена.
Остановившись на крыльце входа, я подняла глаза к небу. Мне было больно смотреть перед собой, и ещё больнее себе под ноги. Проблема была в них – в телепатах. Возле Центра управления Ордена собрались все, кто не был задействован на тот момент в рейдах. Они выстроились в две шеренги, образовав коридор, и опустили головы – так принято у нас сострадать утрате.
Солнце, словно взбесилось, заливая палящим маревом землю. И я смотрела на голубую краску неба, на котором нет ни облачка. На верхушки деревьев, растущих плотной стеной вокруг здания, и отделяющие Центр от остального мира. Это помогло собираться с силами, чтобы пройти через строй.
М-да-а. Длинный день сегодня вышел. Слишком долгий для утраты. И почему нельзя осознав, что больше нет дорогого для тебя человека, просто заснуть пока боль не утихнет?
Двигаясь в сопровождении ребят из оперативного отряда, я принимала соболезнования от всех и каждого. Старалась держаться – не сломаться под грузом сострадания.
«Каррак» – шаттл оперов, – гудя моторами, медленно оторвался от земли и устремился в сторону океана, а у меня перед глазами продолжала стоять картинка с низко опущенными головами телепатов.
Лал Чемеч сидел рядом. Мочал. Он понимал, что происходило со мной, потому настоял на личном сопровождении меня в полёте, и контроле показаний «Империума». Но за весь путь, что мы проделали, Лал так и не включил прибор – из головы называл цифры для протокола.
И вот дознание состоялось. Поначалу меня допрашивали трое Вещих братьев, теперь – остался один. Капюшон чёрного плаща мужчины, прикрывал половину его лица. С моего места, хорошо видны только гладкий подбородок и губы – жёсткие, упрямые, тонкие. Шея и плечи, будто провалились в складки ткани. Понять какого возраста рыцарь затруднительно – можно только гадать. Ну, или помечтать. Жаль только место не располагало к буйству воображения, а напротив – давило, отбирало и без того малые силы.