Обалдевший Рудик, вольготно расположившийся во всю скамейку, спешно подвинулся.
– Ты откуда здесь? Гульнар-ханум говорила, ты до среды ещё дома.
– Мне надоело. Валяешься, валяешься, смотришь в потолок. Сколько можно? Она мне погулять разрешила. А с кем мне гулять, если вы все здесь? Ну я и пришёл.
– Сумасшедший. По доброй воле на музлитературу прийти, – проворчал Рудик. – Смотри, Сычиха тебя ещё и спросит.
– А что задавали?
– Состав симфонического оркестра.
– Ерунда!
Марик деловито обустраивался. На парте уже появилась тетрадка с большой кляксой прямо на обложке и деревянный пенал, уголок которого посинел от пролитых в портфеле чернил.
– Чернильницу опять забыл? – Рудик подвинул к другу свою фарфоровую непроливайку с дурацкой вишенкой на боку – мама купила, ничего лучше не придумала.
– Мне теперь не надо.
Марик открыл крышку пенала и гордо продемонстрировал содержимое.
– Видал? Дедушка подарил.
– Да ладно? Самописка?
Ребята тут же обступили их парту. Про вечные перья, которые не нужно было поминутно обмакивать в чернильницы, все знали, о них все мечтали. Но чтобы у школьника, у второклассника была такая? Своя собственная? Однако рассмотреть чудо чудное мальчишки не успели, прозвенел звонок, и в классе появилась Сычиха.
Школа, в которую ходил Марик, была не обычной. Пожалуй, это была самая необычная школа в республике, потому что она соединяла в себе общеобразовательную и музыкальную, и музыкальное образование ставилось на первое место. Сюда принимали только после серьёзного экзамена, здесь никого не удивляли абсолютный слух или врождённое чувство ритма – без таких качеств ребёнка просто сюда бы не взяли. Несколько лет дети учились вместе, а потом разделялись на классы: композиторские и исполнительские, в зависимости от дарований. Марик и Рудик уже заранее переживали по этому поводу, так как Марик должен был стать композитором, как папа. На певцов в их школе не учили, но папа Рудольфа считал, что умение отлично играть на фортепиано не мешало ещё ни одному певцу, поэтому Рудик готовился пойти в исполнительский класс. Одна мысль о том, что придётся расстаться, казалась мальчишкам невыносимой, и они часто строили планы, как избежать грозящей им беды.
Сычиху в классе не любили, она имела обыкновение за первые пятнадцать минут урока спрашивать не менее пятерых человек, поднимая с места, задавая неожиданные вопросы. И щедро раздавая не всегда хорошие оценки.