– И не надо, – кивнула бабушка. – Закатаем, как зимой вкусно будет.
А Марику и сейчас было вкусно. Он сидел на выбеленной кухне за большим круглым столом, пил уже третий стакан сока, слушал дедушкин с бабушкой разговор и барабанил пальцами по деревянной столешнице. Какая-то мелодия складывалась будто бы сама. И определённо требовала, чтобы её записали.
***
Марат исполнял песню «Рассвет над рекой», наверное, тысячу раз. Не самый главный его шлягер, не самый любимый у слушателей, но для Марата эта песня имела особое значение. А что касается публики, то Марик частенько её воспитывал. Знал ведь, что любят его беспредельно: зал взрывался овациями уже на слове «Марат», так что фамилию конферансье чаще всего не успевал произнести. И знал, что в его исполнении будут слушать что угодно. Так вот, «Рассвет над рекой» он часто включал в выступление. Хорошая, лирическая песня, довольно спокойная для Агдавлетова, у которого всегда страсть плескалась через край. Уж я-то знаю. Как же там было? «Встал рассвет над рекой, тихо шепчет камыш. Край родной, милый дом, почему ты не спишь…» Не помню, кто текст написал, да и неважно. Важно, что музыку написал сам Марат. В восемь лет! Потом, в двадцать, уже оркестровал, сделал более интересную аранжировку и включил в репертуар. Но факт, мелодию он придумал и записал в восемь лет…
Алла раздражённо захлопнула крышку ноутбука. Ну кто ей поверит? Её редактор миллион раз повторяла, что достоверность – важное качество текста. И любила подчеркнуть, что в текстах Аллы достоверности вечно недостаёт: то главная героиня слишком умна, то слишком красива, то слишком легко покоряет мужчин. И вот теперь ей надо достоверно описать детство маленького музыкального гения, который в три года уже сел за пианино, а в восемь написал первую песню. Как это сделать? Она уже видела, как презрительно кривятся губы редактора, а красный карандаш вычёркивает абзацы один за другим.
Марик действительно был гением. Только все привыкли воспринимать его как певца с потрясающим тембром и огромным диапазоном. Как очень красивого мужчину, в конце концов. А композиторский дар всё время уходил на второй план. Но Алла хорошо знала, музыка для Марика всегда оставалась на первом месте.
Бокал с молочно-жёлтой лимончеллой запотел, капли влаги стекали по пузатому боку и изогнутой ножке, собираясь в лужицу на столе. Перед тем, как сесть за рукопись, Алла всегда делала себе любимый коктейль: треть бокала лимончеллы и очень много льда. Незатейливо, но вкусно, как вся итальянская кухня. И несколько кусочков ароматного сыра на чёрной тарелке из сланца. Идеальное сочетание цветов. Да, привычка эстетствовать у неё тоже от Марата. Даже там, в далёком и уже почти забытом сейчас СССР, он создавал для них двоих настоящую сказку. Он сам готовил для них двоих «коктейль Джеймса Бонда»: терпкий «Мартини» с зелёными оливками, и ещё вопрос, что сложнее было достать, бутылку заокеанского вермута или банку оливок. И бокалы, обязательно, правильные, трапецеобразные, о которых никто и не слышал в Союзе. Бокалы он привёз с гастролей, и долго объяснял на таможне, зачем советском артисту Агдавлетову буржуазная посуда. Впрочем, Агдавлетов был самым несоветским артистом из всей тогдашней плеяды.