И смогу ему радость свою уделить.
Открывает шкатулку юнец – мракодел,
И оружье извлекает с улыбкой лжеца,
Рукоятью направлен ко мне револьвер
И сияют на ней два сребристых крыла.
Я тяжелую сталь принял с лаской сухой
И ее произвел барабанный разлом.
В алом бархате гнезда патроны нашли,
Ожидая мишени, как черви – весны.
Тонким золотом манит бессмертный поток,
В их потерянной страсти, в их расслабленной неге,
В упоеньи живучем раскаленном и томном,
В тонкой нежности гильзы, цветами обвитой,
В искаженьи металла мечтательно-ломком,
В острой пули томленьи упоенно-безрадостном,
В сладострастном мечтаньи убийственно-легком,
Вижу я наслажденье многолетним забвеньем.
Шесть изысканных братьев,
Древних воинов тень,
Имена гравировкой расплылись на боках:
Изабель и Ланкон,
Марибель и Дормант,
Кларигон и Жадор,
Все к услугам моим.
Мои пальцы как страх,
Что в сон девы невинный
Проползает виденьем насилья тугим,
И проснувшись, с тоскою она вспоминает
Руки сильные тех полновластных мужчин.
Ногу правую юноша чуть отставляет,
Туфель бьются платформы,
Накладные ресницы плывут в переливе,
Ногти черные воздух ревниво царапают,
Словно спину любовника скользкого,
И по лаку шкатулки истерзанной
Со страстью скользят ревнивой.
Возвращую в ларец я святой револьвер,
Ускользает закон,
Словно память о страхе,
Как потерянный принц
Средь усталых пустынь.
Я предвижу потери,
Гнев нагой революций,
Крах безмозглых мечтаний,
Изверженье ножей.
Шесть могу я убить жаднооких бастардов,
Их уменьшить число,
Радость в мир принести,
Королевскую кровь в нем слегка поумерить,
От насилия скучного многих спасти.
– Путь твой дальше ведет,
К городам погребенным
Под забытых страданий
Сладким пеплом златым,
И в далеком и гневно-пустом мнемограде
Ты найдешь свою цель
Среди мрачных руин.
Захрипев, головою старик потрясает,
Воздух пенится возле широких ноздрей
Руки в воздухе бьются, смертный вдох отгоняя
И бросается к тумбе веселый юнец,
Перед ней на колени он падает ниц.
Радость губ его блещет благодарным весельем,
Извлекает он ампулу с золотым содержимым,
И стальной из футляра выбирается шприц.
Простыню сдернув на пол, обнажает он тело,
Что остатки от силы былой сохранило,
Грудь собой покрывает шрамов хрупкая вязь,
И вонзает иглу в воспаленную вену,
Языка кончик высунув, ящер злобно-веселый,
И немедля старик обмякает, смеясь,
И тремя сокращеньями член поднимается,