Несколько дней назад Нуртаз и не думал ни о каком походе, только в мечтах, как в несбыточном сне, видел себя храбрым батыром во главе отряда отважных джигитов. Храбрым он был на самом деле. К тому же природа наделила его недюжинной силой. Ему было пятнадцать лет, когда схватился с двумя матерыми волками, напавшими зимней ночью на отару. На всем скаку Нуртаз спрыгнул на хищника с кривым ножом в руке и убил его сразу ловким ударом. А со вторым пришлось повозиться. От той памятной ночи у него на левом плече остался рубцеватый след волчьих клыков.
Наигрывая на темир-кумузе, он выводил песню о своей жизни. Уже много лет, сколько помнит себя Нуртаз, он служил Габыш-баю Кобиеву, батрачил с утра и до позднего вечера, перегоняя то на зимовку, то на летние пастбища отары овец, стада коней и верблюдов, так же ревностно, как злые лохматые овчарки, оберегая чужое добро. Жизнь текла уныло-монотонно. Дни, полные трудовых забот и похожие один на другой, словно высохшие кусты перекати-поля, укатывались в бесконечную даль, наматывая годы жизни…
И вдруг в степь хлынули новости. Много стало новостей. Их передают из уст в уста. Обсуждают в богатых юртах за жирным бешбармаком[2] и в дырявых юртах за пиалой свежего кумыса, на шумной базарной площади и у одинокого пастушьего костра. Казах не может проехать мимо другого степняка, чтобы не придержать коня, не остановиться, не поговорить. Степь кипит новостями. Такое время!.. Царя не стало, губернатора не стало, урядников не стало… Что будет дальше? Какие события захлестнут степные просторы?.. Что ждет его самого?
Два дня назад в их аул прискакал гонец. Нуртаз издали заметил всадника и сразу узнал в нем по посадке в седле степняка. В какую одежду ни наряди казаха, но, только он сядет верхом, сразу можно узнать в нем наездника, привыкшего большую часть жизни проводить на коне. За спиной у прискакавшего была винтовка, а на боку – шашка. Такие винтовки видел Нуртаз у русских сарбазов[3]. Он знал, что из нее стреляют медными пулями и можно за версту попасть в голову лисицы, если, конечно, возьмет ее в руки настоящий охотник. Шашка тоже русская, такая висела у толстощекого урядника, когда тот приезжал в селение собирать подати. Нуртаз, конечно, слегка позавидовал всаднику, который был немного старше, года на три-четыре, не больше, но уже имел винтовку и шашку. Не говоря уже о добрых городских сапогах и почти новом стеганом халате. Конечно, Нуртаз позавидовал ему, только самую малость позавидовал и отвернулся. Отвернулся, чтобы прикрикнуть на псов, которые злобным рычанием встретили незнакомца.