Болотников осмотрел раненого беглым взглядом: лицо осунувшееся, глаза ввалились. Уставившись в одну точку на потолке немигающим взглядом, он поминутно облизывал пересохшие, потрескавшиеся от жара губы.
– Нет, мне его уже не спасти, – прошептал Болотников. – Его надо срочно оперировать и не здесь, а в операционной. А ещё нужны хирургические инструменты, и…
– Магомед! – крикнул кому-то Габис, и мгновение спустя в его руке оказался большой кожаный мешок, который он вложил в руки капитана. – Здесь ты найдёшь всё, – сказал он, хмуря лоб. – И инструменты, и препараты. Оперировать тебе помогу я. Я когда-то работал фельдшером и, случалось, ассистировал при операциях.
– Прикажи своим отпустить лейтенанта, и я попытаюсь спасти этого бандита, – сказал ему Болотников. – Он анестезиолог, и его помощь будет необходима.
Габис отдал приказ, и несколько минут спустя двое боевиков ввели в дом едва живого от страха лейтенанта.
– Это ещё не всё, – разглядывая и ощупывая раны на теле араба, сказал задумчиво капитан. – Ему необходимо срочное переливание крови. Иначе мы не сможем спасти его.
– А без этого обойтись нельзя? – спросил угрюмо Габис. – Мы не знаем, какая у него группа и резус. И аппарата для переливания крови я не нашёл в вашем госпитале.
– Раненый потерял очень много крови, – ответил Болотников. – Ему срочно необходимо переливание.
– Давай заменим эту процедуру вином? – глянув на него, предложил Габис. – Я слышал…
– Вливайте, – был вынужден согласиться капитан. – Если переливание крови сделать невозможно, то… – пожимая плечами, он отошёл от кровати, чтобы вымыть руки и приготовиться к спасению врага от неминуемой смерти.
Пока в доме шла операция, Алихан с тяжёлым сердцем ходил по заполненному боевиками двору. Он с тоской наблюдал, как «шайтаны» жарят на разведенных кострах двух его лучших баранов. Они сами выбрали их в отаре и зарезали, невзирая на жаркие протесты старика. Тогда, чтобы избежать дальнейшего истребления отары, он отправил дочь пасти коз и овец подальше от дома.
– Уходи и не возвращайся дня два, а может быть, и больше, – напутствовал он Лизу. – Когда эти бандиты уйдут, я сам приду за тобой.
Расхаживая по двору, Алихан посчитал боевиков и с сожалением отметил: «Шайтанов двадцать шесть человек, целый отряд. Воюют они, видимо, давно, и… Если вдруг придут федералы, сдаваться они не станут…» Он ещё раз прошёлся по двору и, остановившись у калитки, подумал: «Если завяжется бой, то шайтаны будут биться до последнего. Терять им нечего. Федералы их тоже никого не выпустят, значит… Они разрушат мой дом, двор и положат всех, включая меня и внука. Я-то ладно, отжил своё, а вот Арса… Совсем юнец ещё. И как я недосмотрел? Как я смог допустить, что мой внук ушёл в горы к шайтанам? Но душа его ещё не окаменела совсем, как у этого амира Габиса. Сейчас Арса на перепутье. Он видит, как ведут себя шайтаны в моём доме, и это беспокоит его. Надо же, внук закрыл меня собой, защищая от удара приклада своего амира!»