. Эта же аналогия объясняет характерную для расстройства амнезию: личность, которая временно победила, стремится переписать личную историю (так же, как победившая политическая сила переписывает историю государства). Деннет предлагает даже возможный вариант реализации этой метафоры в терминах нейрофизиологии, указывая на то, что «события, очень напоминающие выборы, происходят в мозге постоянно – каждый раз, когда связанные паттерны активности соперничают за контроль над одной и той же системой»
[60], например, когда сталкиваются два различных визуальных образа.
Эта модель человеческой личности не зависит от того, применяется ли она к психически больному или здоровому человеку. «В вопросе „я“ внутри нас, нет точно установленной границы между нормальными людьми, такими как мы, и больными»[61]. Диссоциативное расстройство идентичности – это в некотором смысле «парадигмальный» случай; случай, где все те черты, которые характерны для каждого человека, выражены наиболее явно. Расстройство оказывается иллюстрацией, позволяющей продемонстрировать, как работает модель Деннета, а также обозначить ее различия с традиционным пониманием личности.
Можно ли сказать, что расстройство имеет для Деннета исключительно иллюстративный характер, всего лишь сопровождает его утверждения о сознании (за это, в частности, критикует эту модель Хакинг)[62]? Отчасти эта критика оправданна, поскольку результаты, полученные при обращении к случаям расстройств, распространяются на более широкий контекст. В то же время речь идет не о простой иллюстрации; Деннет и Хамфри предполагают, что их концепция может объяснить действительные случаи патологии.
* * *
Приведенные выше примеры философских исследований психопатологии сильно отличаются друг от друга. Во времена Платона и Цицерона представления о душевной болезни были разрознены, Ясперс и Бинсвангер создавали свои идеи в ситуации существования клиники и общепризнанной системы диагностики. Объединяет все эти проекты отсутствие модели конвертации философских идей в клиническую работу.