Дамблдор выдвинул вперёд думосброс и опустил в него нить
воспоминаний. — Посмотри, Поппи, может, скажешь чего. — предложил
директор.
Помфи медлить не стала, и спустя пять минут после ускоренного
просмотра иллюзии, что кружила вокруг её головы, целительница
крепко выругалась, а затем едва ли не накинулась на посла.
— Вы что, парня в стерильном боксе держали?! В лаборатории?!
Выродки вы такие, да вы хоть представляете, что у парня нет
иммунитета, вообще нет! Да вы…
… Думал Гарри, когда одевал скафандр, многофункциональный,
удобный, сделанный по последнему слову техники, но, блин, скафандр,
и это после недели в больнице и пропуска первого вылета на фрегате.
Да, это, по сути, была экскурсия, да, они все стояли по линеечке, и
никто не трогал приборов, но это всё равно был космический полёт на
боевом корабле! «Ненавижу!» — злился мальчик, надевая рукав скафа и
внутренне содрогаясь, он уже попробовал пасту в скафандре, то ещё
«удовольствие». А вкупе с отправкой в школу шмагии так вообще
«амброзия», блин. Ибо минус на минус не всегда плюс!
Но всё же, несмотря на злость, в глубине души Гарри радовался,
сердце грел запас смекты и пурвена. То, что мести быть, Гарри уже
решил, но пока не знал, в каких дозировках. И последовательностях.
Да и маленькая, грамм двести, упаковка пластида обжигала пальцы
своим взрывным величием. Куда он денет эту «петарду», парень тоже
пока не решил.
Наконец товарищи по казарме помогли победить молнию на костюме,
и под бодрое «Гарри, взорви там всех» от сокурсников он двинулся к
проходной, на этот раз вовсе не печальный, а вооружённый до зубов и
злой до чёртиков, и ещё бы было с чего! Шесть дней назад
пробуждение было таким «приятным»…
***Альянс медицинский блок шесть дней назад ***
— М-м-м-м! — С трудом проснулся после наркоза Гарри, ощущения,
ударившие в мозг, были непередаваемы. Как будто семья ежей после
попойки опохмеляется в его желудке, медленно перекатываясь иголками
по стенкам. — Где, где я? — спросил он, когда увидел, видимо,
медработника.
— В больнице при центральной лётной школе. — ответил мужчина. —
Иехиэль Цукерман, хирург и твой лечащий врач. Ох и задавил ты нас,
побегать парень, как ты?
— Как будто меня переехали, потом развернулись и… повторили.
Доктор, вы специально?
— Шутишь? Это хорошо, значит, поправляешься, пока не принесли
обед, позволишь себя осмотреть? — спросил явный прямо-таки
образцовый врач-еврей.