— Вар-р-рвор-р-рство! — поддержал её Аргутулус, летая по залу,
громко каркая и едва ли перья от натуги не теряя, так громко орал:
— Вар-р-рвор-р-рство, Вар-р-рвор-р-рство! Кар-кар-р-рвор-р-рство
неприемлемо, требуем распределения, тр-р-ребуем
р-р-распр-р-р-ределения! Требуем спррраведли....
— Замолчи, пернатый, я в своём праве, идите за стол, дети. Дяде
Бернардусу нужно с хамами парой слов перекинуться. — Барсук
развернулся к шляпе и ответил и ей: — Слышь, ты, старая тряпка, а
ну, заткнулась, а не то...
— А не то что, а? Ответь! Ты хам, подлец, грубиян, невежда,
деревенщина, что ты мне сделаешь? Ничего! Хуже оскорбления ты для
меня своими куцыми мозгами не измыслишь! — Обиженная до глубины
души, привыкшая к своей монополии шляпа всё не желала
успокаиваться, ничуть не стесняясь учеников. — Скот! Чудовище!
Животное! Мо-о-о-о-о-о-о-о-о-о-нстр! — Разорялась она, пока Альбусу
концерт не надоел.
— ТИХО-О-О-О! — сказал он, усилив чарами свой глас. Все
заткнулись. — Спасибо, — ответил Дамблдор. — Теперь разберёмся.
Уважаемые хранители и шляпа, вы действительно можете распределять
учеников? — Задал он вопрос, казалось, в пустоту. Но ему
ответили.
— С-с,с-скоре приглаш-ш-ш-шать. — Послышалось из тени залы.
Что-то громадное и тёмное мелькнуло среди колонн у стен залы. —
Приглаш-ш-ш-шать дос-с-с-стойных, ес-с-сли хотите. — Отвечал
сссезззил, всё не показываться на глаза.
— Так могут делать все хранители?
— ДА! — Послышался хоровой ответ из четырёх голосов, а ворон
счёл уместным разъяснить:
— Мы можем пригласить ученика, если нам интересно, а можем не
пригласить, ученик же тоже может согласиться, а может, и нет, это
самое древнее правило Хогвартса, так делали основатели, так делаем
ныне и мы.
— Почему же только Пуффендуй получил приглашение? — Влез
завистливый Драко Малфой в разговор, ну не мог он молчать, тут вся
слава мимо него проходит.
— Потому что мы дали друг другу слово, слово чести, что в этот
год проявим сдержанность, но кое-кто его нарушил! — Яростно ответил
грифон Годриан, также заходя в Большой зал.
На что барсук едко ответил: «Нельзя нарушить честь, если чести
не было и в помине, когда мы заключали договор, ни одна с-с-собака
мне не сказала, в каком состоянии мой факультет и как к нему
относятся. А сам я посмотреть не мог, потому что больше всех
участвовал в ремонте школы». Бернардус едва ли не шипел. «И после
этого будешь мне о чести говорить?»