Но если Эвансы просто выбросили молодоженов из своей жизни, то Питерсы поступили куда более жестоко. Они были вынуждены жить с невесткой, из-за того, что Чарльз уже вступил в наследство и унаследовал дом, в котором остались его мать, тетка и сестра. Вот они-то стали всячески изводить новую хозяйку дома, что усугублялось постоянными отъездами Чарльза, который пытался обогатиться, но вкладывал деньги в провальные проекты, в чем женщины дома Питерс опять винили, почему-то, бедняжку Джули.
Грант вспоминал, что уже через год замужества несчастную Джулию буквально довели до нервного срыва, о чем вскоре стало известно всему высшему свету, стараниями свекрови и золовки. Это стало первым камнем в закладке мнения об начинающейся истерии Джулии. Неизвестно, что предпринял Чарльз относительно женской половины своей родословной, но жену забрал в очередное путешествие с собой. Откуда сам уже не вернулся. А спустя несколько недель после известия о гибели графа Питерса, его вдова окончательно рассорилась со свекровью и другими родственницами, став высказываться весьма нелицеприятно о современном обществе и роли женщины в нем. Особенно досталось как раз свекрови, которую уже явно нестабильная Джулия публично унизила, поставив на место в весьма грубой и вульгарной манере.
В ответ на это, старшая мадам Питерс подсуетилась и через свои связи попыталась признать невестку невменяемой, упрятав ту в дом для душевнобольных. А заодно повесить на Джулию все смертные грехи, включая убийство ее собственного мужа.
Мужчине было сейчас неловко об этом вспоминать, но в тот момент, когда до него дошла некая просьба о способствовании признании Джулии Питерс невменяемой, ведомый некоторыми личными мотивами, он присоединился к данным начинаниям. Ему было плевать на обвинения в убийстве, так как не верил в это. Но в то время Итан только вступил на пост члена парламента и ему требовалось одобрение партии для дальнейшего продвижения. Он не мог позволить разлетаться уничижительным речам на устоявшийся консервативный порядок. Даже если придется признать женщину – невменяемой.
В тот раз Оливер Эванс быстро сориентировался, замял дело и оформил на себя опекунство над сестрой. Сошлись на том, что Джулия откажется от наследования земель и финансов в пользу свекрови, что мать покойного графа вполне устроило. И на том историю можно было считать законченной.