– Я не говорил, что все дело в корысти.
– Но вы и не отрицали, – колко подметила графиня. – Может, и не все, – безразлично пожала она плечиками. – Но частично вам, так или иначе, выгодно, чтобы дочка премьера поправилась. При этом, вы просите меня об услуге, которая будет стоить мне дорого: если не здоровья, то нервов – точно, в то время, как вы ничего не теряете. Напротив. Так почему же вас, сэр Грант, так удивляет, что я прошу компенсации своих рисков?
Мужчина замолк, пребывая в своих мыслях. А именно, в моральных дебатах, где пытался понять, почему эта женщина… его обставила и буквально поставила в тупик своими доводами, где крыть ему было совершенно нечем.
И смотря в решительное личико этой бестии, он силился определить, что именно она затребует в качестве «компенсации». Прикинув, что уж женские потребности, будь то драгоценности, новый гардероб, или дорогие безделушки он в силах раздобыть, мужчина расправил плечи и, вернув себе самообладание, благосклонно кивнул:
– Ваши претензии – справедливы, миледи. Просите, что пожелаете. Если это в моих силах – я выполню это, – великодушным тоном позволил мужчина, но заметив коварный огонек в глазах, насторожился.
– Все, что пожелаю? – переспросила девушка и оценивающе посмотрела мужчину, отчего ему вновь стало трудно дышать на мгновение.
– В пределах разумного и приличного, разумеется, – поспешил он добавить, пока красавица задумчиво водила пальчиком по подбородку, а затем прикусила кончик аккуратного ноготка, словно сдерживая лукавую улыбку.
– Скажите, лорд Грант, – растягивая слова, что делало и без того невнятную речь девушки еще менее вразумительной, начала брюнетка. Но вот незадача – эта странная манера разговора вновь взволновала мужчину, вызывая ассоциации с большой урчащей кошкой. Опасной, коварной, хищной и экзотичной. – Вы ведь относитесь к консерваторам? Наверняка у вас большие и обширные возможности и влияние, включая и на законодательные проекты…
– К чему вы ведете? – подозрительно прищурился мужчина, но уже оттого, что тон женщины похолодел, а в ярких глазах появилось пренебрежение. Почти брезгливость.
– Я пока только спрашиваю, – вежливо и спокойно улыбнулась красавица. – Скажите, милорд, как вы относитесь к тому, чтобы допустить женщин до обучения в университетах?