Зато, эти выстрелы навлекли на смельчаков внимание со стороны странного нароста на спине громадины. Который быстро развернулся в их направлении и затарахтел. Оттуда, просвистев, и не дав никому опомниться, вылетел веер двухметровых металлодеревянных оперённых болванок.
Те из снарядов, что попали в зубцы, за которыми прятались лучники, прошивали камень и плоть насквозь. Сметая со стены и увлекая за собой всё живое и неживое вниз, внутрь городского двора. Остальные, неуправляемые аналоги ракет, продырявили стену наискосок, оставляя разбросанные по стене отверстия. Их небольшая кучность, ясно предупреждала, что оператор электромагнитной баллисты, пока ещё, только пристреливается.
Однако, одного этого залпа было вполне достаточно, чтобы лучники усвоили для себя важный урок: стрелять лучше исключительно по донышкам корзин с прикреплёнными мишенями, а не по диковинным самодвижущимся штуковинам. Если, не хочешь, в ответ получить крупнокалиберный болт на семьдесят пять.
Шаро-Бан, притормозив напротив главных ворот, развернулся на девяносто градусов по направлению к городу и замер.
Звёздный генерал осмотрел в перископ предстоящее поле боя и довольно улыбнулся Наташе.
— Хороший день выдался, чтобы испытать наше оружие. Правда, Наташа?
— Да! — как всегда отрывисто и лаконично ответила она.
— Ступай в боевую башню и уничтожай всё, что движется на стенах в районе прорыва. И помни! Если, хоть один вражеский верхолаз повредит мне машину, я лично, по возвращении сделаю тебе больно. Поняла?
— Да!
Влюбленная без программного ограничения, от радости запрыгала, как девочка. Предвкушая тот миг, когда Командующий будет её, обязательно связанную, с кляпом во рту, бить кнутом по истосковавшемуся по боли телу.
Она ласково, как маленькая дочка, обняла Генерала, поцеловала его в щёку и вприпрыжку побежала на верхнюю палубу. По пути, не забывая легонечко щёлкать кончиком кнута по спинам возмущающихся, но уже привыкших к её выходкам лучников.
— Так... Кажется, я сделал ей неправильную установку на цель. — глядя на радостную и подпрыгивающую Наташу, проговорил Алекс.
Но, он напрасно беспокоился. Роботесса была очень хорошо воспитана и не могла допустить такого безобразия, чтобы ослушаться приказа. А, чтобы обделить невыносимой болью окружающих врагов, об этом, даже разговоров не могло быть.