И побежала вперёд, выставив перед собой щит и меч. За ней, хромая и истекая кровью, утыканные стрелами, повернули семь оставшихся верных бойцов.
Впереди их уже ждали. Стоя на трупах крестьян, нагло ухмылялись и улюлюкали два десятка вражеских копьеносцев.
За их спинами на каменном постаменте возвышалась статуя Паладина. Он стоял над всеми с гордой осанкой, с открытым забралом и устремив взгляд прямо вперёд. Держа обе мощные руки в металлических рукавицах на огромном мече, воткнутом в постамент.
Вокруг площади рушились, объятые пламенем, дома, бросая отблески света на поверхность чёрных, словно из пластика полированных лат рыцаря.
— Поторопись! Если Ратуша рухнет, то деревня исчезнет и я вместе с ней! — проговорил голос в голове у Анастасии.
От отчаянья девушка закричала душераздирающим криком. Крик снова вызвал сильную бурю, отчего вражеские воины с испугу рефлекторно сжались и попятились назад.
Настино ополчение из семи человек врезалось во врага, продемонстрировав технику боя, достойную монахов Шаолиня. Словно смертоносные пропеллеры, закружились и загудели их шесты. Китайские монахи, увидев этот боевой стиль, умерли бы от зависти.
Бойцы стали молотить врагов деревянными палками с такой скоростью, что в глазах у предводительницы зарябило.
Однако противники оказались опытными. Они быстро оправились, и деревянные удары посыпались в ответ. Несколько из них пришлись и на её щит. Анастасия взмахнула мечом, попутно разрубая древки копий и поражая тела врагов, как мясорубка, пошла вперёд. Она без устали рубила и рубила, проталкивая себе щитом дорогу к Паладину между сражающимися.
Наконец с отрубленной головой рухнул очередной враг, закрывавший путь к статуе и воительница, с разгона запрыгнув на каменную кладку, обхватила руками постамент чёрного рыцаря.
— Что мне делать, Алекс? — распрямившись в полный рост, закричала она от отчаяния, видя, как последние из её солдат падают под ударами копий.
Паладин стоял молча, не шевелясь, и не обращая внимания на призывы о помощи.
А на площадь уже выбежали стрелки, выстраиваясь в две линии и натягивая тетивы луков. Вражеские копьеносцы, покончив с её последним воином, с кривыми улыбками стали, не спеша разворачивать копья в сторону одинокой девушки в доспехах. Все понимали, что она уже никуда не денется и практически уже повержена.