Впереди, в полумраке проступила чуть приоткрытая железная дверь. За ней раздавался какой-то шум, похожий на разряды высокого напряжения. Хозяйка с любопытством заглянула в приоткрытую щёлочку дверного проёма... и, сразу отвернулась, пытаясь удержать тошноту от отвращения.
Пыточная камера вся была покрыта следами красной жидкости, похожей на кровь. Стены, пол и даже потолок были в этих пятнах. В качестве мрачного антуража, тут стояли пыточные станки и приспособления для экзекуций: Дыба, испанский сапог, жаровня с раскаленными шомполами, крюк в потолке с веревкой, бадья с водой, глиняный сосуд с кислотой, электротрансформатор высокого напряжения и другие, обязательные в этих случаях атрибуты причинения боли и увечий.
И, в завершение... Апофеозом страшных Настиных фантазий, в центре комнаты, привязанный к двум столбам за руки и за ноги, висел вниз головой обнажённый заключённый. От столбов, через конечности, по телу несчастного проходили волны электроразрядов, заставляя его трепыхаться, как куклу на верёвочках.
— Ты вспомнил? — раздался спокойный вежливый голос Алекса, сразу прервавший расточительный расход энергоресурса.
— Нет! — прохрипел, закашлявшись, пытаемый.
— Тогда, терпи дальше... — также вежливо и равнодушно махнул рукой Черный генерал. И электричество снова заискрило.
Анастасия, несмотря на возникшую непреодолимую неприязнь к жуткой обстановке, все же решила обозначить своё присутствие. Чтобы своим появлением, позитивно повлиять на дальнейшую судьбу пленника. И, заодно, устроить маленькую сцену любимому за обман.
Решительно толкнув дверь в помещение, девушка обомлела... Но не от того, что здесь совершалось антигуманное обращение с лазутчиком (про него она сразу забыла), а совсем по другому поводу.
На самом деле, в качестве апофеоза страха и ужаса, тут совершалась жесточайшая пытка над её нежными чувствами к мужу.
Звёздный рыцарь, в свойственной ему брутальной манере, непринуждённо стоял напротив испытуемого, спокойно наблюдая за его судорожными конвульсиями. Как будто, тут проводился обычный научный эксперимент. Но, при этом! Вокруг рыцаря... бесстыже извивалась как пружина и липла к нему как жвачка, какая-та длинноволосая, чернявая, полуголая, сексапильная девица.
Уже то, что она завороженно смотрела только на её мужа и никуда более, безоговорочно доказывало: — «Эта чертовка без ума влюблена в моего Алекса!»