Через час я не решилась бы позвать кого-либо в гости, без опасения, что меня увезут в психушку. Все поверхности, способные отражать, были заклеены салфетками. Ела я из пластиковой посуды, чтобы не включать воду лишний раз. Пила же теперь только молоко, и то не глядя. Еще шапочку из фольги сделать, и полный образ городской сумасшедшей готов. Или шапочки это из другого отклонения?
В очередной раз наткнувшись на надпись: «Успокойся, ты нормальная», – прилепленной в порыве творчества к стенке холодильника, я неловко огляделась, понимая, что если пробуду в этом помещении еще немного, то сама сдамся добрым врачам и буду умолять поставить мне большущий укол, лишь бы не находиться в этой комнате.
Особо не собираясь, я отправилась гулять, игнорируя предложение разума не ерундить и окопаться в своей квартирке, надеясь, что сумасшествие, как насморк, проходит за семь дней при активном лечении или за неделю без оного.
К вечеру духота, особенно чувствующаяся при закрытых и заклеенных стеклах, спала. Вокруг слонялись люди, которых выманила чудесная погода. В толпе, кидая восторженные взгляды на цветущую сирень, можно было сойти за свою. За нормальную. Осталось только научиться не вздрагивать от громких звуков.
Небольшой парк находился всего в паре километров от меня, если идти по прямой вдоль улицы, мимо витрин. Так что путешествие, пока я пробиралась «огородами», во избежание, так сказать – слегка затянулось.
Однако, несмотря на мои опасения, никакие чешуйчатые показываться не спешили, даже когда я, осмелев, зашла перед входом в парк за мороженым. Неужели глюк решил дать мне выходной? Или у хвостатого появились другие дела? А то как же, столько еще не сведенных с ума на свете. Непорядок. Недоработочка.
В парке людей было еще больше. Мимо проходили семейные пары с детьми и колясками, бодро маршировали со скандинавскими палками дамы возрастом слегка за шестьдесят. И я поверила, что весь вчерашний день мне привиделся. Если вокруг так все замечательно, отчего же не поверить?
Засунув наушники в уши, я села на скамейку и прикрыла глаза, включая музыку в старом кнопочном плеере, оставшимся еще с подросткового возраста. Выходя из дома, как никогда, радовалась аккуратности в обращении с техникой и тому, что года забвения прошли для плеера безболезненно. Все же брать с собой телефон, на котором уже неоднократно мелькало лицо моей рыжей белочки – не хотелось.