Чем они только не занимаются в беззаботном своём приволье. Катать детишек Горемыке в одно удовольствие, но этим они, конечно, не ограничиваются. Играют большой ватагой в разные игры, изучая миры окружных подлесков с прячущейся по кустам фауной. Потом – вовсю купаются в речушке-грязнушке, петляющей извилисто тут же, поблизости. И особенно яркой радугой переливается бока с разных горемычных сторон в моменты, когда он под детские вскрики вылезает, отфыркиваясь, на золотистый песок низкого берега и плюхается утомлённо оземь.
Поскольку разумом сам единорог как раз подходит под обыкновенного шести-семилетнего ребенка, то и диалоги между ними выстраиваются вполне себе на равных. Ребята постарше пробуют учить животное алфавиту и чтению, но, кажется, выходит это пока что не очень.
Настолько насыщенная жизнь у Горемыки, что, здорово уставший, он прибегает домой к вечеру, в голодном безумии готовый съесть и гиппопотама. Тут у них с Искандером повторяется ритуал окормления: тащит татарин обессилевшему единорогу из кухни очередные блюда всякого съедобного. А пока тот ужинает, заводит, между прочим, всегда диалог, с обсуждением их новой жизни и вечным вопросом – не скучно ли им тут? А может, – снова в путь-дорогу?
Горемыке отнюдь не скучно, о чём он честно и заверяет хозяина. Упокоенный такой информацией Искандер идёт, наконец, к виноградной беседке, где под китайским фонарём уже обустроила обширную свою вечернюю гастрономию Мойра.
И вот в накинувшихся на землю сумерках благолепствуют они странной семьёй своей с жужжащими вокруг комариками, ужинают неспешно, беседуя о чём-то фантастическом под чай с вареньем, а то и припивая вытащенное из шломовского подпола вино.
Сидит Искандер иной раз в беседке, млеет, и пальцами боится шевельнуть. Поскольку боится, – а ну вдруг сон всё это, волшебный, славный, но всё лишь сон?
Обидно было бы, правда, внезапно очнувшись где-нибудь на шоссе между Развозово и Мукомолово, потерять эту кремовую сказку в чудесном лете сбывшихся их с Горемыкой надежд…
Цирк на сельском майданчике
Горделиво выступает из ворот усадьбы Искандер, ведя за собой на узде нетерпеливого Горемыку. Улыбается во весь рот, поглядывая по сторонам, где уже собирается потиху праздный староголубовский люд. Из-под ног мызгают восторженные ребятишки, а старики со старухами степенно кивают ото всюду с важной благожелательностью. На улице расцветает воскресенье, а значит праздник к нам приходит, всегда супер-клёво.