Таривил лежал без движения. Свет в его глазницах потух.
– Он ещё… – Вирлисс запнулся, – жив? То есть…
– Да, – коротко бросил некромант. – Просто без сознания.
– Ты не сильно… его?
– Он сам меня попросил.
– Я поражаюсь, почему он вообще смог сопротивляться?
– Потому что при жизни был магом, – пожал плечами Эет.
– Но ведь противиться Заклятью Подчинения могут только бывшие некроманты… – неуверенно возразил вампир. – По крайней мере, так считалось…
– Значит, перед нами опровержение этой гипотезы, – невозмутимо констатировал лич.
Вирлисс покачал головой.
– Ну, у тебя и нервы… Я бы минут пять назад приказ отменил!
– По-моему, ты бы приказал терпеть молча, – суховато бросил хранитель Храма.
– Ты что, рехнулся? – Вирлисс ошеломлённо уставился на друга. – Это я при нём так сказал! Думал, может, он испугается и выдаст тебе эти клятые параметры… А ты что же… решил… что я всерьёз?.. – в голосе Вира прозвучала неподдельная обида.
– Прости, – потупился Эет. – Просто… Я знаю, что значит сопротивляться Заклятью Подчинения. И вот так выть я себе позволял только в бессознательном состоянии. В сознательном контролировать себя можно, хотя и тяжело.
Вирлисс смотрел на Эета огромными глазами и потрясённо молчал.
– Это… когда я парней в Храм приволок? – быстро спросил вдруг он.
– До обещания Гими не лезть куда нельзя, – кивнул Эет. – Забей!
Вир коротко выругался сквозь зубы.
– Забей, – с нажимом повторил Эет. – У тебя не было выбора, Вир. А со мной, в конце концов, ничего не случилось. Так что все эти выступления, – он носком сапога потыкал бессознательные кости Таривила, – мало меня волнуют.
Вирлисс только головой покачал.
– Эй, – присел он на корточки над Таривилом. – Самое совершенное существо, – он похлопал скелет по челюстям. – Вставай давай.
– Вир, оставь его, – невозмутимо попросил лич. – А то, может, ты и за водичкой для него сбегаешь?
Вир укоризненно взглянул на Эета, но поднялся.
– Что ты теперь будешь с ним делать? Отпустишь?
– Сейчас! – хмыкнул лич. – Я бы его отпустил, если бы он выполнил мою просьбу. А так – нечего с ним цацкаться. Пусть побудет нежитью… и посмотрит, много ли в его характере изменится.
– Ты его в Храме поселишь?
– Ага. И каждое утро буду самолично чай на подносе приносить. В кроватку.
– Тогда…
– Пусть коридор стережёт. Нечего…
– Эт, что с тобой случилось?