– Да, Лиза, привет, – наконец решаюсь я.
– Алёна!!! – кричит она. – Ты где! У меня кран в ванной сорвало!
– Как это сорвало?! Что ты с ним делала?
– Да какая сейчас разница?! Тут вода хлещет! Ты когда будешь?
– Да я уже здесь, перед домом. Пять минут!
– Случилось что-то? – спрашивает Клим. – Может помочь?
Может правда? Слесарь когда ещё придёт, а тут мужик всё-таки.
– Подняться с вами? – настаивает Клим.
– Ну что же, кто ищет, тот всегда найдёт. Помогите, пожалуйста, нам с сестрой нужна мужская решимость.
Мы вбегаем в квартиру. Дома очень влажно, из ванной льются ручейки воды. Клим выглядит обескуражено, но мне уже не до него. Я забегаю в ванную и тащу его за собой.
Лиза пытается заткнуть испорченный кран тряпкой, но у неё ничего не получается, и целая ванная комната простреливается по всем направлениям. Увидев Клима в костюме и галстуке, Лиза страшно удивляется.
– О! Ты кто? – спрашивает она.
Клим от такого вопроса на секунду впадает в ступор и не находит ничего лучшего, как ответить:
– Финансовый директор...
– Алёна! – кричит Лиза. – Ты нахрена финансового директора привела? Нам же простой слесарь был нужен!
Она вся мокрая – волосы, голые руки, футболка, облепившая живот и маленькую, но задорную грудь.
– Слышь, директор, – говорит сестра, перехватывая его взгляд, – ты не туда смотришь. На-ка вот, прижми здесь. Да крепче держи, а я пойду слесаря вызову, пока Алёнка министра финансов не притащила.
– Я не понял, – говорит Клим, – просто затыкать трубу тряпкой? А может, воду перекрыть?
4. 4. Трудное решение
Тряпка ничего не может удержать и мы все трое стоим абсолютно мокрые. Вот просто насквозь. Возможно, это приключение мне и было нужно, чтобы полностью перезагрузиться и смыть с себя всё произошедшее в кабинете босса, да и вообще переосмыслить своё отношение к его поползновениям.
И Лизке не повредит такая экзекуция, а то больно умная стала. А вот Клим за что страдает? Есть у него наверное какие-то грешки. Или даже большие грехи, если судить по степени пропитанности влагой.
Лиза выскакивает за дверь и мчится к телефону, а Клим заставляет меня прижимать тряпку, хотя в этом совсем уже нет смысла. Сам он осматривается, заглядывает во все углы, пытается светить телефоном и, наконец, ложится на пол и просовывает руку вглубь под ванну.
Он что-то говорит, возможно, просто матерится, но я не могу разобрать слов и вдруг, вода прекращает течь. Ай да Клим! Он поднимается на ноги и я смотрю на него, а потом и на себя. Оба мы являем собой жалкое зрелище.