– Доброе утро, сегодня ты не такой бодрый, как вчера, – заметила я.
– Доброе. Ты тоже, – Яст осмотрел меня с ног до головы, – кровь выветрилась?
– Да, полностью, – ответила я.
– Еще вчера ты пахла корой дуба, – вспомнил Яст.
– Ли сказала, что это из-за…, – я перекинула взгляд на Ларису Петровну. Та стояла к нам спиной на расстоянии двух метров, жаря следующую порцию блинов.
– Я понял, – кивнул мне Яст, – и как ты себя чувствуешь?
– Очень непривычно, – ответила я, – ноги кажутся двумя соломинками, такими же слабыми.
– Я понимаю тебя, я испытываю то же самое, когда твоя кровь выветривается.
– Ты знаешь, что этой ночью мы уезжаем? – спросила я, откусывая блин.
По этикету блины принято есть ножом и вилкой, и ни в коем случае не руками. Но мне то что!? Все что можно удержать в руке, я ем руками.
– Да. Мне Денис сказал, – он кивнул.
– Я слышала, как ты называешь Деню, – обернулась ко мне Лариса Петровна, – почему Гром?
– Из-за фамилии, – я пожала плечами.
– Ах, тогда ясно, – женщина поставила перед нами тарелку с огромной стопкой горячих блинов.
Я есть больше не могла и перевела на Яста вопросительный взгляд. Тот уплетал за обе щеки, любитель покушать. И как у него получается так хорошо есть и так хорошо выглядеть одновременно?
Оставив Яста на кухне, я решила все же уделить внимание своему внешнему виду. Я залезла в душ, долго настраивая воду. Здесь с сантехникой были небольшие проблемы, и воды была либо ледяной, либо горячей. Я растерла все свое тело и сняла слой грязи, накопившийся с последнего приема душа, это было два дня назад. Одежду я решила подобрать себе новую – устала ходить в одном и том же, поэтому высушив волосы, убрав их в высокий конский хвост и надев на себя джинсы слим и белую облегающую майку, я вышла из ванной. К тому времени в доме стало тихо как ночью. Тихо играло радио в гостиной, Яст сидел на диване и что-то читал, Лариса Петровна чем-то была занята у себя в комнате, Гром и Ли спали.
Я прошла к Ясту. Тот поднял на меня свой взгляд.
Я улыбнулась ему.
Я чего-то ждала.
– Что? – Яст широко улыбнулся, и я присела рядом. Диван оказался очень жестким.
– Что читаешь? – я глянула на обложку. На ней ничего не было написано. Она была такой же зеленой и выцветшей, как обшивка дивана.
– Это мемуары Жанны Бисквит, – ответил Яст, закрыв книгу, – история поэта.