***
Дома жрать нечего!
Уже третьи сутки без сна. Караулим банду по наводке.
Поздно вечером после службы заезжаю в супермаркет.
Плохо соображая от усталости, шатаясь, словно пьяный, бреду между полками со штабелями уложенных продуктов.
Бросаю в тележку всё подряд, не отдавая себе отчёт, употребляю ли сей деликатес? Мне всё равно, лишь бы в холодильнике не было как три дня назад, будто мышь повесилась.
Надо забить любимого друга до отказа любым съестным!
Каким угодно. Лишь бы голод утолял.
В голове виснет туман. Сплю на ходу. Стойкое ощущение, что организм впадает в анабиоз.
В глазах рядит от изобилия и яркости упаковок. Отчаянно тру глаза.
Походу хана мне!
Ничегошеньки не могу соображать. Пора на выход.
Точнее, на кассу!
Докатил тележку. Тут я один.
Хорошо, когда супермаркеты работают двадцать четыре на семь.
А то таким холостым голодным волкам, как я, куда податься?
- С вас пять тысяч пятьсот сорок семь рублей, - слышу, как сквозь вату высокий женский голос.
Достаю телефон и прикладываю к считывающему устройству.
- Вор! Держи его! – неожиданно визгливый вопль кассирши разрезает дремотный стоячий воздух в супермаркете в ночи.
Реакция молниеносно вырывает меня из коматозного состояния.
Круто разворачиваюсь и произвожу захват … тоненькой детской ручонки.
Ошалело разглядываю в упор малолетнего преступника. На всякий случай даже хватку ослабляю, чтобы не навредить пацанёнку.
- Вова! – кричит возмущённая женщина охраннику. – Полицию вызывай! Вора задержали!
- Не надо никого вызывать. Я сам майор полиции.
Свободной рукой достаю из внутреннего кармана служебное удостоверение и протягиваю его подоспевшему верзиле охраннику.
- Товарищ майор! Так вы его сами отвезете и оформите? – сипло интересуется он.
- В камеру его! – не успокаивается рыжая кассирша. – Шастуют тут всякие! Ворую, что ни попадя. А с сотрудников потом ежемесячно недостачу высчитывают.
Она даёт леща по затылку ребёнка. У того из глаз брызжут злые слёзы.
- Полегче, тётя! – заслоняю мальчишку собой.
- Я у вас ничего не крал! – выглядывает пацан из-за моей спины, рукавом вытирает слёзы. – Я только хотел немного поесть…
Сердце сжимается от боли. Голодный грязный оборванный.
- А тебе что, богадельня тут что ли? – орёт, надрываясь, тётка. – Нарожает всякая пьянь ораву вот таких… а ты потом их корми за свой счёт!