Бывшие друзья стояли друг против друга и выжидательно смотрели друг другу в глаза. И это противостояние и затягивающаяся пауза накапливали в каждом из них энергию, готовую вылиться в яркую вспышку молнии. И была такая секунда, когда они могли убить друг друга. Вся эта сцена представляла собой картину потрясающую и даже, в каком-то смысле, возвышенную.
"Наконец-то, уколол", – сверлила мысль в голове Павла.
"Берет на испуг. Знал бы, сказал", – судорожно думал Чубов.
– Я тебя застукал.
– Доказательства.
И тут началось невероятное. Павлу словно кто-то ломом разжал рот и схватил челюсти клещами. Его губы непроизвольно то разжимались, то сжимались, повинуясь какой-то неведомой силе, а с языка слетали трескучие фразы, изобличающие всю воровскую жизнь Чубова.
Сам Карл Маркс, написавший свой великий труд "Капитал", не смог бы с такой аналитической глубиной и предельной ясностью вскрыть причины накопления благосостояния и основы процветания Чубова. Павел вещал обличительные доказательства: даты сделок, номера липовых накладных, суммы гонораров за махинации и мошенничество, получаемые от других подпольных акул, – одним словом, весь длинный перечень уголовных преступлений Чубова за последние полгода.
У бедного Чубова от страха онемел язык и все четыре конечности, он побледнел, став белым, как снег. Тому, кому доводилось слышать о соляном столбе, нужно было бы для наглядности хотя бы одним глазом увидеть в этот момент Чубова. Бывают минуты, когда страх полностью парализует даже самого отъявленного наглеца и конченого жулика. И он превращается в соляной столб. Тогда у него можно смело забирать все его состояние до последней нитки, он и пальцем не пошевелит.
Такое и произошло в данном случае, но Павел оказался очень неопытным человеком в подобных делах. Должно быть, правильно Чубов назвал его лопухом.
– Что ты собираешься со всем этим делать? – произнесли побледневшие губы подпольного магната.
– Пойти в милицию и рассказать.
– Но это же подло, Павлик, предавать друга. Разве нас с тобой не учили этому в школе? Ты не заложишь своего старого школьного товарища.
Чубов готов был задушить своего старого школьного товарища, но действовать нужно было осторожно и тонко.
– А наживать такие барыши на форменном грабеже государства и своих сограждан не подло?