– Только он сам может это сказать, – отрезала Лайрэ.
– Если память к нему вернется…
– Так может вернуться к нему память? – спросил Гаррос.
– Я не знаю.
– Тогда… хотя бы угадай, – коротко приказал он.
У Лайрэ все похолодело внутри. Ей не хотелось и думать о том, что будет, если к Таауру вернется память. Если окажется, что он и враг, а она его любит…
Это разобьет ей сердце.
Не больше ей хотелось думать и о том, что будет с Таауром, если память к нему не вернется. Он станет беспокойным, грубым, обезумевшим от оставшихся забытыми имен и неисполненных священных обетов, станет считать себя клятвопреступником.
И это разобьет ему сердце.
Лайрэ стало трудно дышать. Такого бесчестия и таких мук она и врагу не пожелает, а не то что человеку, который покорил ее одним прикосновением, одной улыбкой, одним поцелуем.
– Я… – начала она, но тут голос ей изменил.
Гаррос молча вздохнул, обдумывая услышанное. Неотвязное ощущение беспокойства пронизывало его мысли. Что-то тут было не так. Он знал это.
Он не знал лишь, что именно.
– Я не знаю, – сказала она прерывающимся голосом. – Но я вижу… Может случится столько зла! И так мало добра… И если мы ошибемся то… То смерть…
«Смерть беспощадной лавиною рухнет…»-знаю! Может, будет лучше, если я возьму незнакомца к себе, в Геортен, – задумчиво произнес Гаррос.
– Нет.
– Почему нет?
– Он носит священный ильяр. Он мой. Уверенность, прозвучавшая в голосе Лайрэ, удивила и встревожила Гарроса.
– А что если память вернется к нему? – спросил он.
– Значит, так тому и быть.
– Ты можешь оказаться в опасности.
– На все воля Небес и Подземелья.
– Тебя не понять, – сказал он наконец. – Я пришлю за ним дружинника, как только мы возвратимся с охоты.
Лайрэ непокорно вскинула голову.
– Как тебе будет угодно, господин.
– Проклятье! Демон в тебя вселился, что ли? Я же только хочу узнать о человеке, у которого даже и имени нет.
– У него есть имя.
– А мне ты сказала, что он не помнит, как его зовут.
– Он и не помнит, – ответила Лайрэ. – Имя дала ему я.
– Как его теперь зовут?
– Тааур.
Гаррос открыл рот, потом вернул челюсть на место.
– Объясни, – потребовал он.
– Надо же было как-то его называть. «Пришедший из Безмолвия» ему подходит.
– Тааур, – повторил Гаррос ничего не выражающим тоном.
– Да.
Лайрэ прикрыла глаза и неслышно вздохнула с облегчением: Гаррос больше не заговорил о незнакомце, которого она нарекла Таауром.