Я думала, что уже испытала всю боль, которую только могла. Оказывается, есть еще боль от предательства человека, которого я считала своим другом.
- Он так и сказал? – падаю на табуретку и подтягиваю ноги к груди.
Ярослав молчит, нависает надо мной огромным ангелом мщения.
- Нет, - наконец, нарушает он тишину. – Не сказал.
- Тогда…
- Но он ничего не отрицал. Не опроверг ни одного обвинения.
Что это за жуткий треск?
Это разверзается подо мной земля. Я думала мне некуда дальше падать. Оказалось, что это было не самое дно моего несчастливого брака.
- То есть ты веришь ему, а не мне?
- Конечно! Мой брат при всех его недостатках никогда меня не обманывал. В отличие от тебя.
Щеки вспыхивают.
- Он полностью признал свою вину, взял деньги и ушел.
- Я ничего не понимаю… - качаю головой.
Резинка сползает, тяжелые длинные локоны рассыпаются по плечам.
- Чего ты не понимаешь, Полина? Как он мог взять деньги и не поделиться? Я так понимаю, что с ребенком он не видится, не помогает ни деньгами, ни с воспитанием? В этом весь Николай, - выдыхает снисходительно Ярослав.
- Знаешь, чего не понимаю я? – продолжает муж.
Лишь неопределенно киваю головой.
- Чего тебе не хватало?
Непонимающе смотрю на него.
- Зачем? Почему? Тебе захотелось ярких ощущений?
- Я не…
Он не дает сказать.
- Каково это трахаться с одним братом, а потом тут же в этой же постели, на тех же простынях трахаться с другим? – муж нависает надо мной. Его бархатистый баритон звенит от ярости. – Ты когда-нибудь думала, как я чувствую себя? Каково было мне представлять свою жену в объятиях другого?
Он наклоняется, впивается в мои плечи и сдергивает меня со стула.
Встряхивает словно тряпичную куклу.
- Не молчи, Полин! – рычит зло. – Скажи что-нибудь.
- Соня – не дочь Николая.
- Отлично, - фыркает муж. – Еще одна ложь.
- Это не ложь. Соня – твоя дочь, нравиться тебе это или нет!
- Полина, - Ярослав в очередной раз встряхивает меня.
От его прикосновений по телу идет дрожь вперемежку с опаляющей волной тепла. Кожа вспыхивает, зудит, плавится. Сердце начинает биться чаще.
- Полина, хватит. Давай закончим все цивилизованно, - он отпускает меня и отходит. – Я два года жил с мыслью о твоем предательстве.
Перевожу дыхание.
Его голос звучит глухо, устало. Плечи опускаются, словно он действительно устал от всего этого.