– Чего так рано? – осведомился я и оперся рукой о стену, преградив ей путь.
– А я пока разгоняюсь, – Кира сосредоточенно уставилась на неожиданное препятствие. – Завтра продолжу.
Тряхнула спутанными кудрями, нырнула под мою руку и вылезла с другой стороны. Еле успел схватить ее за локоть и вернуть.
– Заявка отклонена, – уведомил я будничным тоном, за которым лучше всего прятать дикое желание придушить собеседника. – Повернула не туда, и с тормозами непорядок. Крушение было неизбежно.
Кира фыркнула, вывернулась. Расправила плечи и всмотрелась вдаль коридора, явно выискивая дверь Лейкиной комнаты.
– А ее нет, – сообщил я, не без удовольствия наблюдая за промелькнувшими всполохами замешательства. – Домой улетела.
– Домой? – ошарашенно переспросила Кира. Тонкие брови поползли наверх. – В Москву?
– Именно. Да-да, я знаю – ты согласилась поехать лишь из-за нее. А она тебя бросила. Так что нас ждут незабываемые две недели. Готовься.
Кира мигом протрезвела. Отступила на шаг, сложила руки на груди. Флер беззаботности испарился, воздух расчертили искры гнева.
– Что ты ей сделал? – спросила она серьезно.
Темнота сгустилась, звон стал отчетливее. Резанул по нервам и растекся по коридору ядовитым маревом. Спокойно… Не хватало еще сорваться.
– Обсудите позже. – Вдох, выдох, предельная концентрация. – Вы же подружки.
Накал снизился, темнота поредела.
– А у нас с тобой есть свое незавершенное дело, – напомнил я.
Кира вспыхнула ярче любой лампочки и процедила:
– Ясно. Вечно та же проблема. Кое-кто принципиально отказывается понимать слово «нет».
И все старания адской Кисе под хвост. Вторая упрямая дура за день – это уже перебор.
– Дай-ка угадаю, – ухмыльнулся я. Самоконтроль скончался в муках. – Тебе нравится быть серой никчемной мышью. Нет? Блок тебе дорог как память о любимом дядюшке. Опять нет? Ну тогда ты просто привыкла оправдывать слабым даром свои жалкие неудачи, поэтому до истерики боишься лишиться блока. Сказала бы сразу. К чему эти неприступные позы?
– Ладно… – прошипела Кира, сжав ладони в кулаки. – Хочешь обсудить? Обсудим!
Отодвинув меня плечом, решительно прошагала в комнату, приземлилась в единственное кресло – перед ноутбуком и закинула ногу на ногу. Я вошел за ней, прикрыв дверь. Марево просочилось следом, звон превратился в надрывное дребезжание.