Качим-кермек. Возвращение - страница 15
Другим наставником В. Глухова в жизни и искусстве был старший товарищ по цеху Махмуд Ганиев (1947–1985). «Махмуд – он называл себя Махчик – был старше меня на двенадцать лет, – рассказывает художник. – Он был человеком удивительно органичным и оригинальным… Такой бомж с виду, а на самом деле – умница, начитанный, чуткий, настоящий народный мудрец, современный Ходжа Насреддин! Мы с ним бродили по улицам, ездили на раскопки, разговаривали. Вернее, он говорил, а я слушал, впитывал. Все было похоже на школу Сократа… Это был гениальный художник, близкий по духу Дюфи и Матиссу. В его рисунках видна удивительного изящества душа…»
В произведениях самого Глухова, русского по происхождению, явственно слышатся ноты европейского фовизма с его символизмом, тотемизмом, колористической феерией. И на полотне «Добрый вечер!» в «фовистском» пейзаже в светло-зеленых сумерках изящно полусклонен нежный овальный женский лик, на фоне яростно алой горной гряды, обрамляющей синеву озера в темнеющей долине. У «Продавца дынь» на прилавке – «гогеновский», воистину запретный плод – хищный, манящий, алчный! Кажется, он вот-вот поглотит человека, втянет в сахарное опасное нутро… А по таинственной «Дороге домой» ступает багряный буйвол с размашистыми рогами полумесяцем. Оранжево-голубое солнце заливает золотым светом дерево, отбрасывающее на дорогу фиолетово-пурпурную бархатную тень.
Благодаря этой символике цвета и рисунка в голову приходит сравнение: «Русский Гоген!»
Композиции художника, статичные и контрастные по цвету, глубоко эмоциональны и одновременно декоративны. На его полотнах краски чаще всего сливаются в благодатный аккорд – но порой его полотно превращается в поле боя, где сталкиваются цвета-антагонисты. На все той же картине «Добрый вечер» красный цвет «воюет» с зеленым. Красный и зеленый помещаются на диаметрально разных полюсах цветового круга. Когда они оказываются рядом, они друг друга дополняют, от соседства звучат ярче. Тем не менее война красного с зеленым была бы неизбежна, не будь «третейского судьи» – белого. Белого платка на голове у женщины.
Как уже говорилось здесь, Таджикистан для художника – родные пенаты и исконное «место силы». Тем не менее его жизненное кредо – места силы надо постоянно менять. Оттого самого себя В. Глухов величает «Качим-кермек», т. е. «Перекати-поле».