– Спасибо, милый. – Брюнетка поднимается на цыпочки и легонько чмокает мужа в губы. Обвивает его шею руками, прижимаясь ближе. – Ты – самый лучший!
Наблюдаю, как их губы соприкасаются, испытывая омерзение.
Господи, как хорошо, что я не рассказала Борисову о Кирюше! Он просто не достоин быть отцом моего сыночка.
– А как вам наш дом, Дина? – Супруга Борисова обводит ладошкой светлый холл. В её глазах – неподдельное счастье и гордость. – Правда, он чудесный?
Выдыхаю, стараясь удержать на лице приветливую улыбку. А сердце стучит как сумасшедшее. Разрывает рёбра до боли.
Слишком свежи в памяти те несколько ночей, что мы провели с Тимофеем за просмотром сайтов с недвижимостью. И с какой любовью я осматривала этот особняк, мечтая о его покупке. Даже мысленно мебель подбирала.
– Да, очень красивый. Наверное, стоил целое состояние. – Хриплю, сжимая пальцы в кулаки.
Ногти, покрытые белым лаком, впиваются в мягкую кожу ладошек. Оставляют на коже короткие лунки.
Боль отрезвляет. Заставляет дышать ровнее.
– А вы давно его приобрели? – Голос звучит куда смелее, и я вижу, как загораются опасные огоньки в глазах Тимофея.
– Шесть с половиной лет назад, в мае. Как раз, когда я узнала, что беременна, и сообщила об этом Тиме. – На лице женщины расцветает нежная улыбка. А ещё она ловит взгляд мужа. Чуть касается пальцами его поясницы.
Этот интимный жест заставляет меня сцепить зубы. Посмотреть на Борисова с вызовом.
Теперь я примерно понимаю, как обстояло дело. Наши дети – почти ровесники.
Надо быть полной дурой, чтобы не понять того, что для Тимы я была неподходящей партией. Той, от кого и ребёнка иметь стыдно.
Другое дело – его жена. Единственная дочь известного актёра СССР. И, наверняка, обладательница элитной жилплощади и украшений.
Возможно, он даже начал за ней ухаживать, когда ещё был в отношениях со мной. Быстро сделал рокировку, когда дело запахло жареным.
Боже, какая я идиотка…
– Простите, меня ждёт такси. Ещё раз – с праздником. До свидания. – Частю, делая шаг к отступлению.
Сглатываю комок из слёз, стоящий в горле. Решаю, что ни за что не покажу Тимофею свою боль.
Хватит.
Прикидываю, как незаметно вытащить из кухни сына. Не желаю, чтобы они встретились.
Тим же словно не слышит меня. Опускает ладонь на моё плечо, заставляя остановиться.
– Впрочем, Оксаночка права. Я не могу отпустить вас без сладкого. – В голосе проскальзывает ехидство.