Но лучше всего, по мнению Захара Петровича, ему удались ежи, которых он творил по образу своего ночного «приятеля».
А как-то жила у них ворона. По кличке Калиостро. Назвали ее так за изящное оперение. Как одежда таинственного мага. После выздоровления она еще долго не хотела улетать, хотя ей была предоставлена полная свобода.
Однажды, когда Галина Еремеевна и Захар Петрович сидели на кухне, Володя торжественно вошел с Калиостро на плече. И птица, раскрыв свой крепкий клюв, вдруг раскатисто произнесла: «Захар-р-р… Захар-р».
Научить ворону произносить отчество отца Володя не успел. Калиостро, которого, видимо, сманили сородичи, исчез.
Потом ученики Галины Еремеевны уверяли, что видели как-то в осеннем городском парке стаю ворон, одна из которых кричала: «Захар-р-р».
Зверушек и птиц, выздоровевших полностью, выпускали на волю: Галина Еремеевна считала, что держать в неволе животных не следует. А если бывшие их пациенты оставались калеками и не могли самостоятельно жить на свободе, их оставляли в клетках, которые сооружали члены кружка «Белый Бим».
И вот теперь принесли журавля…
– Нужна срочная операция, – сказала Галина Еремеевна после тщательного осмотра птицы.
Она позвонила ветеринару, который всегда выручал в подобных случаях. Но его не оказалось в городе.
– Ну что ж, придется самим, – решила Измайлова. – Володя, сбегай к Межерицким. Если Борис Матвеевич дома, попроси зайти.
Когда пришел Межерицкий, был устроен «консилиум».
– Открытый перелом. Гангрена, – сказала Галина Еремеевна.
– Похоже на то, – согласился Борис Матвеевич. – Уж не хочешь ли ты… – начал было он.
– Хочу, – решительно перебила его Измайлова. – Если мы сейчас же не ампутируем ногу, птица умрет.
– Но ведь я не хирург, а психиатр, – взмолился Межерицкий. – И не птичий, а человечий…
– Все равно не отвертишься, – усмехнулся Захар Петрович. – Соглашайся… А я буду ассистировать.
– Ну и ну, – покачал головой сосед. – Расскажу в больнице – засмеют. Главный врач психоневрологического диспансера оперировал цаплю…
– Журавля, – поправил Володя. – Дядя Боря, если что нужно принести от вас, я сбегаю, – предложил он.
– Да, с вашей семейкой не сладишь, – со вздохом произнес Межерицкий. – Один – за всех, и все – за одного…
Ладно, будем резать. Стерилизатор есть? – спросил он у Измайловой.