– Спасибо, Светочка, – сказал Евгений Родионович. – С удовольствием бы… Но действительно дела есть.
Светочка в присутствии Глаголева настаивать не стала. Она хорошо знала, что его очень трудно вытащить даже просто в компанию. А тут пикник. Светочка подозревала, что Евгений Родионович ревнует жену, но она даже не могла предположить, что причина сегодняшнего отказа заключалась не только в этом.
– Пойду полью цветы на кухне, – сказал Глаголев, поднимаясь с кресла.
Он понимал, что женщинам хочется поболтать о своих секретах, и решил не мешать.
Знакомясь на следующий день с материалами дела о найденном в радиомастерской чемодане, Глаголев обратил внимание, что последние показания Зубцова, полученные на вчерашнем допросе, в отдельных деталях расходятся с прежними.
Так, на первом допросе мастер сказал, что неизвестный был в коричневом костюме, у него были серые глаза. А в среду показал: костюм коричневый, в полоску, а глаза, кажется, голубые. Сначала Зубцов ничего не говорил об особенностях речи незнакомца, а в последний раз вдруг вспомнил, что тот немного картавил.
Евгений Родионович решил допросить Зубцова еще раз.
– Что вы хотите, товарищ следователь, – оправдывался мастер. – Я того мужчину видел максимум, ну, пять минут… И вот теперь даже засомневался, какие у него действительно глаза и что на голове у него было… А вот насчет того, что картавил, утверждаю категорически…
– Почему же вы не указали сразу на такую важную деталь? – допытывался Глаголев.
– Бог его знает! – в простоте душевной ответил Зубцов. – Память дьявольская штука. Не поверите, но я только сейчас вспомнил, что у того мужика на правой руке был перстень. Печатка. И знаете, почему припомнил? Увидел на вас обручальное кольцо. По ассоциации, значит…
– А на печатке монограмма была? Ну, буквы?
– Да, что-то выгравировано. Вензеля какие-то. А конкретно… – Радиомастер развел руками.
Евгений Родионович задал Зубцову еще несколько вопросов и закончил допрос. Для следователя так и осталось невыясненным, что могли означать расхождения в показаниях свидетеля. Может, это действительно было случайно, «шутки» памяти или…
Вот это «или» не давало покоя следователю. Он думал об этом постоянно. Тут могло быть два объяснения. Первое – Зубцов знал человека, оставившего чемодан, и сознательно скрывал его приметы, отчего и путался. Второе – незнакомец являлся мифом, выдуманным для милиции и него, Глаголева. И описание внешности неизвестного – плод воображения Зубцова. В таком случае он просто-напросто плохо запомнил выдуманный образ.