– Разбился сегодня ночью на своей машине. Насмерть. Говорят, был пьяный, – заключил майор.
…Как только Захар Петрович приехал на работу, к нему тут же зашел Глаголев.
– Зубцов… – начал было следователь.
– Знаю, – перебил его Измайлов. – Как вы считаете, что это?
– Трудно сказать, Захар Петрович… Похоже, что несчастный случай. Поддал прилично, а там крутой поворот…
– Но вы меня уверяли, что Зубцов не пьет? И соседи это подтвердили.
– В жизни все бывает. Как говорится, раз на раз не приходится…
– Может, у него были веские основания для того, чтобы напиться?
– Наверняка. Честно говоря, на последнем допросе мне показалось, что он нервничал.
– Из-за того, что его допрашивали?
– Допрос есть допрос. Приятного мало. Тут даже человек с абсолютно чистой совестью не всегда может вести себя спокойно… А вопросы я задавал Зубцову щекотливые…
И Глаголев рассказал прокурору, какие у него возникли мысли по поводу расхождений в показаниях радиомастера.
– Вот видите, Евгений Родионович, основания подозревать Зубцова в причастности к чемодану есть… И эта авария… Давайте подумаем: а если это не несчастный случай?
– Да, могло быть и самоубийство, – сказал следователь.
– На какой почве?
– Может, из-за чемодана… И вот еще что. Я вспомнил одну деталь. Когда старший лейтенант Коршунов спрашивал соседей, те сказали: женщины у Зубцова разные бывают. Не запутался ли он с ними? Или довела его какая-нибудь голубка. Вот он напился – и в обрыв…
Выслушав Глаголева, Измайлов спросил:
– А убийство вы исключаете?
Евгений Родионович задумался.
– В принципе – возможно и убийство, – ответил он не очень уверенно. – Если принять во внимание, что Зубцов единственный человек, который знает правду о чемодане… – Он вздохнул. – Гадать можно сколько угодно. Но нужно ли, Захар Петрович? По-моему, теперь у нас есть все основания прекратить дело.
– Значит, предлагаете ничью? – усмехнулся Измайлов.
– Кому? – удивился Глаголев.
– Тем, кто стоит за этим чемоданом… Знаете, Евгений Родионович, ничьи я признаю только в спорте… Да, Зубцов мертв. Но ведь другие живы. И вы предоставляете им возможность свободно жить и дальше творить свои делишки…
– Но концы обрублены!
– А может, теперь новые появились? Хотя бы в результате этой аварии. И вещи. Забыли? Эти самые джинсы, майки, сумки! Представляете, может быть, где-то ищут этот кончик! Пусть в другом городе, в другой республике. Ищут следственные органы, а нащупать не могут. А вы держите его в руках… Поймите, Евгений Родионович, возможно, Зубцов только вершок… А нам надо копать глубже. Да, да! Глубже! До корешка! Вы же цветовод, должны знать: не вырви сорняк с корнем, он заглушит все. Так ведь?