– Дозвонился? – спросила Марина, орудуя на кухонном столике. Как и в поезде, наедине, они обращались друг к другу на «ты».
– Пока неудачно… Знаешь, по-моему, зря ты так суетишься. К чему столько? – показал он на тарелки с закус ками.
– О чем ты говоришь, Захар! – с упреком ответила Марина. – Ради такой встречи…
– Не в еде ведь дело…
– Верно, но ты-то вроде свой, а вот что может подумать Альберт Ростиславович? – Она засмеялась. – Сам знаешь, как моя мама любила говорить: гости в дом – что есть в печи, на стол мечи…
Измайлов вспомнил, когда там, в Дубровске, Марине несколько раз удалось затащить его к себе в гости, ее мать ставила перед застенчивым студентом лесного техникума все, что у них было. А у Захара Петровича кусок не лез в горло: стеснялся своей бедной одежды и думал, что его жалеют. Правда, он скоро понял, что в этом доме так встречают всех, но все же так и не смог до конца совладать с робостью.
– Помоги, а то мне сразу не унести, – попросила Марина, подавая Захару Петровичу две тарелки – с ветчиной и маринованными огурчиками. Мне кажется, Альберт Ростиславович компанейский парень, – добавила она тише. – Наверное, артист, а простой.
Когда они вошли в комнату, Альберт Ростиславович сидел у телефона, как показалось Измайлову, чем-то озабоченный.
– Я так не согласен, – встрепенулся он. – Вы трудитесь, а я как барин.
– Уже все, – сказала Марина. – Только брошу на сковородку лангеты.
– Нет! – решительно поднялся Альберт Ростиславович. – Это уж позвольте мне! Уверяю, не пожалеете! Друзья твердят, что я кулинар от Бога…
– Ну, если вы так настаиваете… Уважим, Захар Петрович? – спросила с улыбкой Марина.
– Вольному воля, – улыбнулся в ответ Измайлов.
Марина вышла с Альбертом Ростиславовичем на кухню и вскоре вернулась. Они снова вспоминали Дубровск, свои молодые годы. Невольно перешли на настоящее. Оказалось, что у Марины есть еще одна дочь, старшая, Альбина, которая сама стала уже матерью.
– Где она? – спросил Захар Петрович.
– На Дальнем Востоке, – вздохнула Марина. – Не очень-то сложилось у нее… Разведенка…
– Да, сейчас это, можно сказать, болезнь века, – сказал Измайлов, пытаясь как-то смягчить материнскую боль. – Каждый второй брак распадается.
Но его слова не утешили, Захар Петрович это понял. Что матери до статистики? Главное – не повезло родной дочери.