– Ну, Гена, принимай гостей! – начальственно произнес Чибисов, выбираясь из машины.
– А что, Алексей Фомич, – почтительно ответил тот, – у нас все готово… Какой будет регламент?
– Сейчас посоветуемся.
Председатель горисполкома подождал, пока остальные выйдут из «Волги» и разомнут после долгого сидения ноги. Затем обратился к Бархатову:
– Лев Григорьевич, сначала немного перекусим, а потом попаримся или?..
Бархатов удивленно поднял брови:
– Кто же ставит телегу впереди лошади?
– Верно, – повеселел отчего-то Алексей Фомич. – Банька – всему голова… Что больше уважаете – сауну или нашу, русскую?
– Можем и ту, и другую, – подсказал Гена.
– Ну ее, сауну, к шутам, – махнул рукой Бархатов. – Я патриот. Правда, если Альгис Янович как прибалт… Скандинав, можно сказать…
– Я – против сауны, – засмеялся Раупс. – И знаете почему? В Мюнхене сауна, в Париже – сауна, в Москве – сауна… Надоело…
…В предбаннике, покрытом толстым пушистым ковром, пахло распаренным деревом. Когда все разделись, выяснилось, что Раупс уже успел где-то сильно загореть. У Бархатова был заметный живот, а сам он, с круглыми плечами и руками, покрытыми рыжими кудряшками, походил на борца или тяжеловеса. У Чибисова была тощая нескладная фигура, а кожа изрядно дряблая. Самсонов сумел сохранить подтянутость и атлетическую стройность.
– Культуризмом занимаетесь? – спросил Раупс.
– Так он у нас иной раз выходит с заводской футбольной командой на поле! – ответил за Самсонова Чибисов.
– А как же директорский авторитет? – усмехнулся Альгис Янович.
– Повышается, если команда выиграет, – улыбнулся Алексей Фомич. – Болельщики готовы на руках носить…
В парной чудодействовал банщик дядя Петя, как представил его Чибисов. Лет пятидесяти пяти, жилистый, он прежде всего развеял пар, методично размахивая березовым веником, начав от пола и беря все выше и выше.
– Баня любит равномерный жар, – пояснил он, когда Раупс поинтересовался, что такое делает банщик.
Затем все полезли на полок. Дядя Петя поддал шайку воды в печь. Помещение наполнилось ароматом послегрозового луга. Альгис Янович, у которого был до всего интерес, спросил, не секрет ли, от чего такой запах.
– Отчего же секрет, – ответил банщик, охаживая березовым веником Бархатова. – Кладешь в воду липовый цвет, ромашку, душицу, мяту… Ежели хочешь, чтобы особый дух был, медку пчелиного не пожалей…